Будь проклята страсть

Ветер, продувавший улицу Моншанен, гудел, словно слабые голоса, над стеклянными панелями, из которых состоял потолок комнаты. Серое февральское небо уже темнело. Ги сидел за письменным столом, прислушиваясь к журчанию воды в канаве снаружи. Комната — «оранжерея», как называл её Франсуа, — была тёплой, уютной, однако его била дрожь. До чего ненавидел он эту погоду! Она напоминала ему о днях службы в морском министерстве, об отчаянии при виде того, как деревья в Тюильри сбрасывают листья и долгая зима окутывает город. Ги хотелось бы оказаться на борту «Милого друга» в весеннем Средиземном море. Однако требовалось уладить неприятные дела с Аваром; он решил покончить с ними сегодня.

Ги поднялся и дёрнул шнурок звонка. Франсуа было велено не входить без вызова; с гостьями очень часто возникали пикантные ситуации. Господи, до чего эти женщины были доступны! Казалось, все они стремились соблазнительно разлечься на шкуре белого медведя перед камином, даже замужние. Они ждали от него любовного акта, и если он не проявлял инициативы, заводили речь о его «репутации» в таком тоне, что сомнения относительно их желаний не оставалось. Стоило войти в гостиную — к сенатору, к банкиру, — и он ощущал на себе взгляды всех женщин; их застенчивость и лукавство выражали невысказанные напрашивания. И не исключено было, что в ближайшие дни произойдёт немало странных «совпадений». Он столкнётся с одной из женщин, «случайно проходящей» по улице Моншанен; другие выйдут из фиакра, когда он будет стоять возле кафе «Мадрид» или Тортони; ещё одна только что получит письмо от младшей кузины из провинции, которая хочет стать писательницей, и забежит с визитом «по пути за покупками». Два раза женщины приходили, заявляя, как любезно с его стороны было пригласить их на чай — хотя не получали от него никаких приглашений.

Он брал их — почти всех. Большинство молодых оказывались пылкими любовницами на час-другой, отдавшись после недолгих колебаний со всей страстью. Потом почти неизбежно наступали осложнения, потому что они хотели ещё встреч. Те, что были постарше, но ещё аппетитными, доставляли ему насмешливую радость тем, как жадно, со стонами прижимались к нему на ковре, полураздетые, в позах, представлявших полнейший контраст с тем величественным, надменным достоинством, которое они напускали на себя, играя главные роли в своих гостиных, в своих семьях, на званых обедах, которые устраивали их влиятельные мужья. У замужних, стремящихся сохранить тайну свиданий с ним, существовала излюбленная хитрость. Под вечер они садились в фамильный экипаж, ехали к «Галерее Лафайет», большому магазину на бульваре Османн, быстро проходили через многолюдный главный вход со свёртком, который хотели «обменять», потом спешно выходили в другую дверь и брали фиакр до улицы Моншанен. Кучер ждал и ждал у тротуара, пока мадам «ходила по магазину». Потом перед закрытием она выходила из главного входа с «обменённым» свёртком, вздыхала: «Ах, до чего же утомляешься в этих магазинах. Домой, Жюль» — и усаживалась в экипаж.

Франсуа постучал и вошёл с несколькими письмами.

   — Подбрось ещё угля, — сказал ему Ги.

   — Сейчас, месье.

Франсуа занялся печью, поворошил кочергой в топке и высыпал туда остававшийся в ведре уголь. Ги стал вскрывать письма. Второе пришло от Эммануэлы — она написала из Карлсбада четыре строчки, почти бесстрастных, но исполненных прежней обольстительности. Закончила характерным для неё: «Пишите!»

Франсуа вернулся снова с полным ведром.

   — Я жду месье Авара, — сказал Ги. — Проводи его сюда, как только он приедет.

   — Хорошо, месье.

Ги продолжал просматривать письма. Как, опять? Он вскрыл последний конверт и прочёл на слегка надушенном листке:

«Вы жестоки ко мне. Придя на последнее назначенное свидание, я прождала целый час. А вы не появились. Почему вы так обходитесь со мной? Я люблю, я обожаю вас. Вы для меня всё. Я отдаюсь вам душой и телом. Прошу вас, пожалуйста, придите на свидание завтра, в среду. Я буду в чайной на улице Дону в пять часов. Кристина».

Ги скомкал письмо и швырнул в мусорную корзину, вновь придя в раздражение. Чёрт бы побрал эту особу! Шутка была удачной (он несколько раз смеялся над собой после той истории), но нельзя же продолжать её вечно. Эта самая женщина назначила ему свидание в ресторане Биньона несколько месяцев назад — и не появилась. Потом раздобыла каким-то образом его адрес и стала слать ему свои школьнические писульки по три раза в неделю. В них всегда было одно и то же, она предлагала себя и просила о встрече. Один раз он сглупил, отправился на свидание — и, разумеется, она не пришла. Должно быть, ей это доставило удовольствие.