Будь моим врагом

Из белизны он попал в непроглядную темень и не сразу вспомнил, что с некоторого времени темнота для него не помеха. С тех пор, как он вернулся с Луны, для Эверетта Л не существовало помех. Воспоминание привело в действие систему улучшения зрения, которую мадам Луна вживила в мозг. Каждую минуту он находил у себя все более невероятные способности. Новые ощущения пугали — все равно, что неожиданно обнаружить себя стоящим на самом краю высоченного небоскреба. Разум Трина открыл двери во все уголки его тела и мозга. Дома на кухне, рядом с фотографией диджея «Radio 2» Криса Эванса и наивной мазней Розы, висел рождественский календарь: двадцать открытых и пять закрытых окошек, за каждым окошком — картинка с сюрпризом. Теперь он и сам был как тот календарь, только за ставнями прятались не заснеженные пейзажи, снегири и волхвы, а суперспособности и инопланетное оружие.

Сумрак рассеялся. Эверетт стоял на металлической решетке в промозглой сырой камере. Портал Гейзенберга со всех сторон окружали компьютеры. По каменному потолку, усеянному лампочками, тянулись провода. Напротив застыли солдаты в черном, мягкие фуражки и твердая сталь. Дула были направлены на него. Интересно, чего они боятся? Эверетт Л ступил на пандус. Дула дрогнули, но не опустились.

Слепящий белый свет озарил лица. Портал Гейзенберга открылся. Эверетт Л быстро понял: покажи им, что ты умеешь, и они никогда об этом не забудут. Система улучшения зрения довела освещение до комфортного уровня. Шарлотта Вильерс вышла из ворот, и свет погас.

— Вольно, — приказала она. Солдаты опустили оружие. Из-за их спин выступил плешивый неряшливый тип в мятом плаще с криво повязанным галстуком.

— Добро пожаловать на Землю-3, Эверетт. — Незнакомец протянул руку, но не спешил жать ладонь. — Глазам не верю, кто бы мог подумать…

— Ради всего святого, Пол, это всего лишь двойник, — бросила Шарлотта Вильерс.

— Да-да, конечно, — засуетился плешивый. — Просто… Простите, Эверетт, я был знаком с вашим отцом, я знал… знаю вашего двойника с пеленок. Я был… близким другом вашей семьи, практически вашим дядюшкой.

— Я вижу вас первый раз в жизни, — сказал Эверетт Л. — Может, в моем мире вы и не работали с отцом и вообще не из университета. Может, там вас и вовсе нет.

Плешивый не стал настаивать.

— Пол Маккейб, — пробормотал он и вяло пожал ему руку. Эверетту Л показалось, что рука дрожит.

За спинами военных Эверетт Л заметил еще одно гражданское лицо, и тут пришла его очередь дрогнуть.

— Колетта?

При звуке его голоса она поморщилась, подняла глаза, и во взгляде Эверетт Л прочел множество взаимоисключающих эмоций. Узнавание и смущение. Воспоминания и нежелание вспоминать. Приязнь и ужас.

— Значит, я должен найти его? — спросил он, стоя у портала еще в своем мире.

— Нет, Эверетт, — покачал головой Шарль Вильерс, — вы должны стать им.

— Идемте, Эверетт, — скомандовала Шарлотта Вильерс, каблуки зацокали по металлу, — хватит пялиться.

Солдаты расступились, Пол Маккейб испуганно отпрянул, давая дорогу. Эверетт Л последовал за Шарлоттой Вильерс. За дверью оказался длинный, вырубленный в скале туннель, лампочки на потолке тревожно мигали. Ничего похожего на белоснежную комнату, откуда совершались перемещения в его мире.

— Где мы?

— Ворота миров номер один, — ответил Пол Маккейб.

Судя по акценту, ты из Северной Ирландии, подумал Эверетт Л, и ты никогда не забудешь моих слов, что в моем мире ты никто.

— Мы ухлопали кучу денег на пиарщиков, которые придумали это название. Глупо, да? Вы находитесь во вспомогательной штольне, ее пробурили в семидесятых годах прошлого века. В вашем мире есть туннель под Ла-Маншем?

— Три, — ответил Эверетт Л, — и все три на магнитной подвеске.

«Хватит изображать доброго дядюшку», — рассердился Эверетт Л и оглянулся через плечо. Колетта шагала сзади. Он поймал ее взгляд — в нем читалась ненависть. Ты не меня ненавидишь, думал Эверетт Л, тот Эверетт дорог тебе, а значит, и я тоже. Ты ненавидишь ее, Шарлотту, и его, Пола Маккейба, а то, что они заставляют тебя делать, ты ненавидишь больше всего на свете.

В конце туннеля, у массивной металлической двери, ждала черная машина, сверкая в флуоресцентном свете, словно ее окатили водой. Эверетт Л помнил этот маслянистый блеск, помнил полированный капот другой машины за мгновение до того, как она выбросила его в другую жизнь. Эверетт прежний и Эверетт нынешний были непохожи, словно два разных человека. Он вздрогнул.

— Замерзли? — спросил Пол Маккейб.

— Теперь я всегда мерзну.

Шарлотта Вильерс уселась рядом с ним на заднее сиденье. Пол Маккейб устроился на переднем. За рулем восседал бритоголовый шофер, настоящий громила из боевика. Теперь я сделаю тебя одной левой, подумал Эверетт Л. Колетта осталась в туннеле. Она не обмолвилась с ним ни словом, но ему показалось, что ее чувства изменились: отвращение и подозрительность уступили место сочувствию и пониманию. В этом мире у него появился союзник.