Будь моим

Воздух за пределами салона раскаленный, солнце слепит глаза. Сложив над ними ладонь козырьком, осматриваю деревянный дом в форме треугольника с панорамными окнами и полным погружением в ландшафтный дизайн.

Влад тоже осматривается и бросает на меня взгляд поверх крыши машины.

Топчась босыми ногами по раскаленному гравию, наблюдаю за тем, как он взбегает на маленькое крыльцо и пару секунд возится с электронным замком, вводя какой-то код.

Солнечные лучи играют в его темных волосах. Чтобы не задеть головой козырек крыши, ему приходится немного сгорбить плечи, отчего футболка натягивается на его лопатках и мышцах спины.

Я чувствую волнение. Трепет оттого, что мы здесь вдвоем. На несколько километров вокруг никого.

— Это точно не свидание? — спрашиваю, впившись глазами в его затылок.

Он наконец-то справляется с дверью и открывает ее, толкнув одной рукой.

— Это прелюдия, — Разворачивается и кивает внутрь подбородком. — Заходи.

Глядя на меня исподлобья, он ждет, положив вторую руку в карман своих шорт.

У меня давно нет пути назад, но, когда я войду, моя жизнь изменится еще раз. Не сомневаюсь. Направленный на меня взгляд слишком многообещающий.

Втянув в себя «речной» запах, направляюсь к крыльцу и вхожу в дом, проскользнув мимо Градского. Все это время он неотрывно за мной наблюдает, поворачивая следом голову. Это так интимно и будоражаще, что у меня от предвкушения мокнут ладони.

Это сложно назвать домом. Это домик, внутри отделанный деревом. Есть кухня, диван, ванная и маленькая спальня с кроватью во всю комнату.

Эту инспекцию я провожу в молчании, бросая взгляды на Градского, который внутри осматриваться не спешит.

Ведя пальцами по столешнице разделочного острова, двигаюсь по кухне и задаю мучащий меня вопрос:

— Мне нужно отпроситься на ночь?

— Не думал, что ты до сих пор отпрашиваешься. — Влад складывает на груди руки, прислонившись плечом к стене.

— Это была шутка, Градский, — смотрю на него через комнату. — Здесь мило.

— Мило — очень нейтральное слово.

— Ладно, здесь круто.

— Не преувеличивай.

— Тогда найди свое слово.

Окинув взглядом обстановку, он сообщает:

— Мы останемся здесь на ночь.

Кусаю изнутри щеку, еще раз осматривая пространство и не останавливаясь ни на чем конкретно. Мы останемся здесь на ночь. Этого достаточно, чтобы мысли по поводу обстановки в моей голове сдохли. Все до единой.

В ладони оживает телефон, звеня рингтоном по нервам. Я вижу на дисплее имя брата и смотрю на Влада. Он перехватывает мой быстрый взгляд и склоняет набок голову.

Я собираюсь врать не моргнув глазом и собираюсь делать это не таясь.

— Чего тебе? — проговариваю хрипло, как раз такой голос у меня обычно после сна.

— Как дела? Я все еще могу поработать таксистом, — говорит Андрей немного резко.

Удивленная этими интонациями, вру:

— Я сплю.

— Давай пообедаем. Тебе поможет теплый бульон.

Мне ничего не поможет. Со своей бедой я один на один.

— Андрей, отстань, а? — прошу его протяжно. — Позвоню завтра.

— Я пытаюсь о тебе заботиться, Моцарт.

— Спасибо, мне просто нужно поспать. Пока! — Сбрасываю вызов и кладу телефон на столешницу.

Все это время Влад неподвижно за мной наблюдает, приподняв уголок губ в усмешке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А ты отлично врешь.

— Все врут, даже я.

— Ты перевернула мой мир, — усмехается, приложив ладонь к сердцу.

Я вдруг понимаю, что прелюдия без свидания — это гребаное испытание.

Я нервничаю.

Здесь нет крадущей стеснение обстановки. Это не танцпол, где нас никто не знает. Не спальня с выключенным светом, где можно спрятаться за темнотой. И это не посиделки у камина с бокалами вина. Это голая правда, подсвеченная со всех сторон ярким дневным солнцем.

Градский проводит рукой по волосам и молчит пару секунд, после чего говорит:

— Сними футболку.

Это то ли просьба, то ли приказ. Что бы это ни было, моя кожа покрывается мурашками, соски становятся чувствительными, и ткань футболки царапает их, несмотря на то что это хлопок.

— Это уже прелюдия?

— Весь этот день — прелюдия, — поясняет Влад.

— И что это значит?

— Что секса сегодня не будет. Мы тебя как следует разогреем.

— Это просто секс… — проговариваю я, вспоминая его слова.

— Будем считать это экспериментом, — пожимает он плечом.

— Черт с тобой… — бормочу, скрестив на животе руки.

Тяну за край футболки и избавляюсь от нее, оставаясь голой до пояса под неторопливым вдумчивым взглядом, которым Градский награждает мою грудь.

Он чешет ладонью подбородок, как великий мыслитель, и поднимает глаза к моему лицу.

— Шорты тоже, — велит мне.

Мне становится жарко, даже несмотря на тихо работающий кондиционер.

Пальцы слушаются меня с трудом, когда расстегиваю пуговицу на джинсовых шортах и чиркаю молнией вниз, позволяя им свалиться к моим босым ногам. Вышагнув из них, отступаю назад, упираясь поясницей в столешницу.

— И это тоже… — кивает на мои белые кружевные стринги.

Стягиваю их, оставляя на полу рядом с шортами. Не моргая слежу за тем, как мужчина, для которого я устроила этот стриптиз, отталкивается от стены и медленно идет ко мне.