Будь моей ошибкой (СИ)

Выскочив на улицу, вдохнул прохладный воздух, поднял воротник куртки и зашагал сквозь сумерки. Двор был пуст, словно ноябрьский морозец распугал всех любителей вечернего променада. Я шел, а сам даже не знал, что скажу ей. Сердце рвалось к Оле, увидеть ее, обнять, забрать с собой. Даже мысли не допускал, что она откажется вернуться. Голова думать не желала, попытавшись отыскать причину такого поведения. Эмоции застилали разум, я едва ли обращал, что творилось вокруг — только она была моим маяком в этом темном городе.

В ее окнах горел тусклый свет, я видел силуэт ее мужа и зубы сводило от боли. Ненавидел его. За все ненавидел, за то, что обижал ее, смешивая с грязью, за то, что издевался открыто над ней, мать его, за то, что забрал ее снова у меня. Почему-то уверен был, что она рядом с этим козлом, и ноги хотел ему выдернуть.

Позвонил в квартиру бывшей Селезнева, долго перед этим высчитывал номер, боялся ошибиться и быть посланным, потом объяснял кто я такой, и наконец-то замок домофона щелкнул.

Поднявшись на нужный этаж, на мгновение почувствовал невообразимую тяжесть в душе. Словно сердце превратилось в булыжник. Я так не хотел, чтобы оно покрывалось вновь коркой, но, кажется, процесс был уже запущен.

Ударил кулаком в дверь, скрипя зубами. Прислушался к тишине и вновь со всей силы ухнул, желая вынести ее ко всем чертям.

— Какого лешего ты приперся?! — распахнув наконец-то эту проклятую дверь, процедил Андреев.

Его внешний вид меня поначалу даже сбил с толку. Разукрашенная физиономия, словно мужика пару раз ткнули рожей в стену, причем сделали это от души. Кривая ухмылка вызывала оторопь, да и вообще было противно смотреть на эту сальную физиономию.

— Где она? — прорычал я.

— Кто? — вскинул этот гад брови, словно не понимал о ком шла речь.

— Где Ольга? — кровь закипала, я уже готов был вцепиться в этого мерзавца и тряхнуть его как следует.

— Ах, вот оно что?! Слушай, вали отсюда. Ты, по-моему, обнаглел. Заявился в чужую квартиру и требуешь встречи с чужой женой, — подчеркнул он последние слова, выделив их интонацией.

— Какая она тебе жена?! — заорал я.

Мне так хотелось, чтобы она появилась, услышав мой голос. Вышла, посмотрела в мои глаза, поняла, черт подери, что необходима мне, что сдохну я без нее.

— Пошел отсюда, — оскалившись, выплюнул ее муженек в лицо мне.

— И не подумаю, — едва не вломившись в коридор, заорал я: — Оля, ты где? Выйди уж и объясни, если тебе все равно на нас, то скажи мне это в лицо!

Андреев схватил меня за грудки, надо сказать, что весовые категории у нас, в общем-то, одинаковы, но моя позиция менее устойчива. Это он быстро понял, достаточно было толкнуть меня, чтобы тело перестало подчиняться. Я оступился, делая шаг назад, и начал заваливаться на бок. Упав на культю, взвыл негромко, прошипев от боли. Хотя уже не разобрать, отчего было омерзительнее: от раны, что нанесла любимая женщина или то, что должным образом не мог ответить этому дегенерату.

— Пошел отсюда, пока я тебя не спустил с лестницы, — навис он над моим лицом.

Его гадкая ухмылка вызывала рвотный рефлекс и тем страшнее становилось за Ольгу. Андреев занес кулак, а я, кажется, приготовился держать удар. Потому как не закрыл глаза, не заслонился, ждал, что тот ударит лежачего, лишний раз показав свое гнилое нутро.

— Олег, — тоненький голосок раздался за спиной Андреева.

У меня сердце заныло кровавыми слезами, в голове, будто барабаны застучали, грудь сдавило от обжигающей боли.

— Не трогай его, пожалуйста, — прижимая ладошки к груди, прошептала Оля. — Дай нам поговорить с Артемом, и он уйдет. Уйдет. И больше не вернется.

Андреев хмыкнул. Зло взглянул сначала на меня, потом на Олю. Что-то дьявольское плескалось в его глазах, чернота, бездна. Он грубо отодвинул Ольгу плечом, вошел в квартиру, а я тем временем поднялся на ногу, пытаясь опереться на костыль. Культя болела, хотелось опустить ее в холодную воду, а лучше полностью встать под ледяной душ.

Оля подошла ко мне, встала напротив, взглянув в глаза. В полутьме лестничной клетки я видел ее черты, такие близкие, родные до боли. Ну как тут сдержаться и не утонуть в ней?! Знал, что хожу по краю обрыва, но пусть Андреев лучше превратит меня в отбивную, только без нее я не представлял жизни.

— Почему? — выдавил я из себя главный вопрос. — Чем я обидел тебя, что ты предпочла этого мерзавца? Тебе было плохо с нами?! Оля, — схватил я ее свободной рукой за плечо, — прошу, скажи, в чем виноват перед тобой?

Она глубоко вздохнула, смахивая хрустальную бусину с ресниц, ей было сложно. Я видел, понимал, но в то же время ни хрена мне не было ясно. Если была б хоть одна причина для ее такого резкого ухода, если бы я только знал… Возможно, мне было б легче.

— Так надо, Артем, — коснулась она моей руки, я сжал ее ладонь, не желая отпускать. Боялся, что она растворится, исчезнет навсегда.

— Я не понимаю, Оля, — голос дрожал, я едва не выл от бессилия. Хотелось царапать эти стены, проклинать все на свете и в первую очередь свое никчемное существование.