Будь моей ошибкой (СИ)

Сама подалась вперед, позволив вслед за фартуком стянуть с себя и домашнее платье. Мечтая, чтобы вся одежда поскорее оказалась на полу. Слишком велико было ожидание почувствовать под пальцами горячую кожу Артема, касаться его руками, губами. Поэтому потянув ремень на брюках Кузьмина, я беззастенчиво взглянула в его глаза, давая понять, что готова идти вслед за ним.

— Ты… — запнулся Артем, смутившись, кажется, на миг.

— Да, — теряя рассудок, произнесла я.

Ведь, правда, была готова к продолжению. Понимала, что, оказавшись в одной постели с ним, перечеркну свое прошлое, переверну страницу. Не будет у меня шанса вернуться назад и отдавала себе отчет, что фактически — это измена. Но разве имело это значение теперь, когда я снова жила, улыбалась искренне, чувствовала весь спектр эмоций?!

Медленно Артем поднялся со стула, я подставила свое плечо, чтобы ему было удобнее, и так мы добрели до дивана.

Возможно, все выходило не так, как в телевизионной мелодраме, где герой швыряет свою возлюбленную на постель, усыпанную лепестками роз, а потом они оба предаются акту любви несколько часов. Артем меня не толкал никуда, лишь аккуратно увлек за собой.

За окном смеркалось, холодные звезды вспыхивали на небосклоне, отражаясь в грязных лужах. Город жил своей привычной жизнью, где все подчинено было определенному укладу. И только в маленькой комнате на стареньком диване наше существование обретало надежду. За спиной вырастали крылья, оказавшись наедине с Артемом, я ощущала, как возрождаюсь, нахожу себя, собираю по кусочкам, растапливая в горячих ладонях маленькие острые льдинки.

Мне нравилось быть рядом с Кузьминым. Целовать его, чувствуя, как он перехватывает инициативу, ласкать его тело, растворяясь в собственных эмоциях, которые захлестывали с головой. Погружали под толщу воды, словно накрывали волной. Я слышала, как тяжело дышит Артем, позволяя мне пробовать его на вкус, изучать. И отсутствие ноги перестало быть барьером для него. Я сама раскрепощалась, позволяя себе многое. Мне кажется, даже с мужем я не была настолько решительной. Я не бросалась в омут, предпочитая плыть по течению. Но в момент, когда почувствовала Артема внутри, сжала его ладони, откидывая голову назад, поняла, что без него жить уже не смогу. Сорвало все клеммы. Сломались замки, рухнули оковы. Все исчезло, только ощущения остались и наше сбивчивое дыхание. И стук сердец, пожалуй, которые бились в унисон.

Мы наслаждались друг другом. Губы болели от поцелуев, а шар внизу живота раз за разом взрывался, позволяя увидеть цветные всполохи. Я кричала, впиваясь ногтями в его плечи, сминала простыни и кусала истерзанные губы. Не узнавала себя, охваченная страстью, просто умирала раз за разом, стоило Артему коснуться меня. Бесстыдно всхлипывала, когда его язык ласкал грудь, шею, обводя впадинку между ключиц. Я тянулась к Артему, разрешая любить. Любить так, как он хотел. С надрывом, с тягучей нежностью, похожей на горячую карамель, с желанием быть всегда, а не только в этот миг.

Ловя губами его ладони, я припадала к ним с поцелуем. Изучая каждый изгиб линии судьбы, ловила себя на мысли, что счастлива. Просто потому что он рядом, потому, что он есть.

— Моя, — шептал он бессвязно, проводя ладонью по внутренней стороне бедра.

— Твоя, Артем, — эхом вторила я ему, отрезая свое прошлое, как ненужный лоскут. Забывала, выгоняла из души и из головы то, что было до него. Всю боль и горечь воспоминаний, унижения, страхи и неуверенность.

Ловя каждое его движение, я рушила собственные барьеры, вспыхивая факелом. Сжигала все лишнее, превращая в золу.

— Мне больше не страшно, — упав на его грудь, прошептала я. Пьянящее чувство свободы кружило голову, оказывается, это так здорово, когда можешь себе позволить быть собой. Делать, что хочешь, не пугаться каждого шороха и косого взгляда.

— Перестала меня бояться? — поцеловав в висок, поинтересовался Артем.

— Нет, не тебя, — прижимаясь губами к венке на его шее, промолвила я. — Жить, оказывается, не страшно. И перемены бывают к лучшему, стоит только решиться сделать шаг.

— Кажется, я понимаю, о чем ты, Оля. Мне тоже было паршиво и моменты были, когда думал — рехнусь. Сто тысяч раз задавал себе вопросы: почему и за что?! Никак не мог поверить, что жизнь способна отнять что-то и наградить потом. Знаешь, именно встретив тебя, я понял, что это и есть награда за все страдания и метания от ненависти до отрицания. Черт возьми, да я счастлив сейчас, как пацан, которому купили велик.

— Кузьмин, — шикнула я, — ну ты сравнил, конечно.

— Ты лучше, чем велик, — переворачивая меня на спину, цокнул языком Артем, — мне есть с чем сравнивать.

— Ты это всем говоришь, да? — изогнула я бровь, непонятно к чему вспомнив вдруг Соньку.