Будь моей ошибкой (СИ)

И когда рассвело, когда увидел сына и Олю, едва не задохнулся от эмоций. Плакать хотелось, словно на меня неземное счастье обрушилось. Обнять их попытался, но едва рукой пошевелил, видимо, не стоило геройствовать, и надо было соглашаться на обезболивающее. Тимка обнимал меня, устраивая голову на груди, а она — женщина, которая жила в моей голове, смотрела таким взглядом, что у меня все узлом сворачивалось внутри. Больше всего я хотел почувствовать их тепло, прижать к своему телу, раствориться в них двоих.

— Как ты, Артем? — спросила тихо Оля, касаясь робко пальцами моей руки.

— Не в лучшей форме, — медленно произнес я, стараясь, чтобы голос хотя бы звучал бодро. А вышло так, будто на смертном одре нахожусь. Голос чужим показался, скрипучим, как петли калитки на заборе сада.

— За сына не волнуйся, я буду с ним, пока ты не поправишься.

Я только брови, кажется, изогнул в немом вопросе. Почему-то верил, что Тимку Тамара забрала, знал, что соседки в случае чего должны были с ней связаться, а получилось вон что. Какой я нафиг мужик — мало того угодил в больницу, так еще и родного сына, как обузу, повесил на чужие плечи.

— Оль, давай я друга попрошу или соседку, они присмотрят за ним…

— Соню? — фыркнула Ольга, скривив губы.

Я лишь улыбнулся. Успела, значит, познакомиться. Даже представлять боялся, чего Сонька могла Ольге рассказать. Наверняка много и в красках, с легким флером своих фантазий.

— Тим, в тумбочке мои брюки, — обратился я к сыну, — достань из заднего кармана мелочь. Сбегай, купи себе в автомате шоколадку. Нам с Ольгой Петровной надо поговорить.

Тимка кивнул, не сказав даже слова поперек. То ли парень резко повзрослел, то ли желание получить сладость превалировала.

Дождавшись, когда сын покинет палату, я поманил пальцем Олю ближе. Она присела на стул рядом с постелью и вложила свои тоненькие пальчики в мою раскрытую ладонь. Я так крепко сжал их, словно боялся, что она исчезнет, как мираж.

— Тамара приезжала, — начала Оля, — ругалась.

— На меня?

— Да, не ожидала от нее подобного. Ладно на тебя зла, но Тимку-то за что?!

— Отыгрывается, — выдохнул я с горечью, ощутив, как сердце начало биться о ребра. — Оль, правда, я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за нас.

— Кузьмин, — подалась она чуть вперед, коснувшись пальцем моих губ, — раньше надо было думать, когда целовал меня. Теперь уже поздно, одной больше проблемой, одной меньше… — пожала Ольга плечами. — Я позабочусь о мальчике.

— А обо мне? — насупившись, хмыкнул я в ответ.

— Мне кажется, у меня и выбора-то уж нет, — погладив ладошкой мою щеку, подмигнула Оля, — ты главное поправляйся и ни о чем не думай.

— А может я хочу думать. О тебе, — на выдохе, произнес, пожирая ее взглядом. — Оль, мне б домой, — попытавшись привстать, зашипел я от боли, что пронеслась стрелой вдоль позвоночника.

Ольга тут же вскочила со своего места, заботливо подложив подушку мне под спину. В положении сидя, беседовать с ней было гораздо удобнее, по крайней мере, теперь-то я мог хотя бы обнять женщину, по которой успел соскучиться за сутки и, которой был благодарен.

Оля прижалась к моему плечу, а я, наплевав на все, коснулся ее подбородка рукой, приподнял его и поцеловал ее. Боже, как же мне мало этой женщины, она была моим наркотиком, плохой привычкой, моим сумасшествием. Я не мог ей насытиться, едва ли не выпивая ее до дна. Оля попыталась отстраниться, разорваться поцелуй, но я только шептал в губы ей какую-то бессвязную чушь.

— Тимка может прийти, — обдавая меня жарким дыханием, промолвила она.

— Он выгреб все деньги, там не на одну шоколадку хватит, — не желая опускать ее, пробубнил в ответ.

— А если врачи…

— Оля, ты трусишка, — прикусив ее нижнюю губу, хмыкнул я.

— А ты симулянт, Кузьмин, — фыркнула она, чмокнув меня в нос. — Двигаться ему больно, а целоваться, значит, нет.

Я только улыбнулся, подумав, что может не все так и гадко в моей жизни. По крайней мере, светлое пятно в ней было. Ольга была маяком, звездой путеводной, мне хотелось тянуться к ней, идти следом.

— Эй, спортсмен, — знакомый голос заставил переключить внимание с Оли и посмотреть на дверь.

В проеме стоял Сергеев. В белом халате, накинутом на плечи, он выглядел пугающе. Оля слегка дернулась, но я поймал ее локоть, не позволив разорвать эту тоненькую нить, что была между нами.

— Привет, — мученическим тоном произнес в знак приветствия.

Сергеев прошел в палату, взглянул с интересом на Олю, кивнул ей, она только смущенно улыбнулась.

— Это Даниил, мой друг, а это Оля.

— Здравствуйте, — произнесла она, взглянув из-под длинных ресниц на майора. — Я, наверное, пойду, гляну, куда запропастился Тимофей, — произнеся эти слова, она шустро поднялась со своего места и исчезла в больничном коридоре.

— Значит, Оля, — проводив ее взглядом, засунул Сергеев руки в карманы брюк, — дай-ка, я угадаю, как у твоей Оли фамилия. Не Андреева ли случайно?!

— Ты заделался в оракулы? — вскинул я бровь, цокнув языком.