Бубновый туз

— А то, что именно такой перстень в прошлом году я у одного фраера взял. Мадам Трегубовой за десять золотых отдал. А потом чекисты ее подмели вместе со всеми камушками. Так что этот перстенек должен был на Лубянке осесть. Тебе не кажется странным, что он оказался у этого фраера?

— Вот оно что.

— То-то и оно. Чекист он! Под жигана работает. Обложили меня со всех сторон, суки. Выследили! Дышать не дают, — скрипнул зубами Кирьян. — Вот что я тебе скажу, паря, если мы его не уберем, то у тебя не будет ни тех денег, о которых ты мечтаешь, ни свободы. Он тебя уже срисовал. Неужели ты не знал, что к Кирьяну опасно приближаться. Так что же ты выбираешь, веселую жиганскую жизнь или пулю где-нибудь в чекистском подвале?

Роман проглотил спазм, перехвативший горло.

— Что именно я должен сделать?

— Как только он выйдет, попроси у него огоньку.

— Это все?

— Остальное не твое дело. — Повернувшись к Егору, Кирьян скомандовал: — Все, уходим!

Недоеденные раки остались на столе, строптиво растопырив клешни. Ни на кого не глядя, жиганы направились к выходу. Улица встретила их промозглым ветром. У дороги горел фонарь. Тусклый свет падал на входную дверь, на мощеную дорожку, ведущую к трактиру. Время было позднее, но расходиться никто не желал.

— Ты здесь постой, — распорядился Кирьян, указав Роману на место около входа.

— А вы куда?

— Мы в сторонку отойдем.

Сделав несколько шагов, Кирьян исчез, растворился в темноте.

Ждать пришлось недолго. Через пару минут дверь отворилась, и на пороге появился тот самый коммерсант, что совсем недавно беспечно прихлебывал пиво. Прежней его сонливости как и не бывало. На ходу поправляя выбившийся из-за ворота шарф, он быстрой походкой двинулся во тьму.

— Товарищ, — окликнул его Роман.

— Вы меня? — удивленно спросил мужчина, застегнув на пальто последнюю пуговицу.

— У вас папироски не будет?

— Найдется. — Он сунул руку в карман. — Послушай, где-то я тебя видел… А ты сюда частенько приходишь?

Ответить Роман не успел, от стены трактира отделилась неясная фигура и быстрым шагом направилась в их сторону. Лица не рассмотреть — кепка надвинута на самые глаза. Короткий взмах руки — и на мгновение длинное лезвие собрало на себе тусклое свечение неба.

Франт вздрогнул и, цепляясь за Романа, стал медленно сползать на землю.

— Пусти! — Роман пытался освободиться от захвата.

Пальцы мужчины вцепились в него еще крепче.

— Чего стоишь? — хмуро спросил появившийся рядом Кирьян. — Ноги пора делать. Сейчас легавые нагрянут.

Роман освободил наконец руки, и франт, лишившись опоры, медленно сполз на землю.

— Уби-и-ли! — раздался чей-то истошный вопль. — Убили! Милиция!

Повернувшись на крик, Роман увидел на углу человека, который, размахивая руками, кричал:

— Милиция! Они здесь!

Где-то поблизости раздался милицейский свисток, и Кирьян, толкнув в плечо оцепеневшего Романа, крикнул:

— Чего стоишь?! Сквози дворами! — Он указал на трехэтажное здание. — Там проходной двор, выскочишь на соседнюю улицу.

Сунув нож в карман, Кирьян не оглядываясь юркнул в тень деревьев, где и затерялся.

Звонкая трель милицейского свистка вывела Романа из оцепенения. Закрыв лицо руками, он побежал через кусты к указанному дому. Вновь прозвучал свисток. Уже глуше и совсем неопасно. Выскочив на соседнюю улицу, Роман прыгнул на подножку проезжающего трамвая и с облегчением перевел дыхание.

Глава 13 ВЫ ПРЕКРАСНЫ, МАДАМ

Вскочив в экипаж, Кирьян крикнул:

— Гони, Гурьян!

— Куда? — переполошился кучер.

— В «Заречье».

Кучер слегка попридержал лошадку.

— Кирьян Матвеич, так это, того… Там легавые могут быть.

Курахин невесело улыбнулся:

— Братец, после того, что со мной случилось, мне уже ничего не страшно.

— Как скажешь, Кирьян Матвеич. Но, пошла! — поторопил лошадь Гурьян.

Ресторан «Заречье» сверкал яркими окнами на углу Мясницкой. У входа в нарядном френче стоял швейцар: ворот оторочен золотым кантом, на груди аксельбанты. Борода огромная, по самый пояс, впору бы заправлять ее под широкий ремень, чтобы не мешалась, но она свободно развевалась на ветру и, очевидно, была главным предметом его гордости. Колоритный тип! Швейцар напоминал генерала в отставке, который заглянул в дорогой ресторан, чтобы выпить чарку водки. В его солидность мешали поверить разве чаевые, что завсегдатаи небрежно совали ему в ладонь.

— Благодарствую, — басовито гудел швейцар, как если бы в его ладонь было вложено целое состояние.

Кучер остановил экипаж рядом с рестораном и, повернувшись к Курахину, спросил:

— Обождать, Кирьян Матвеич?

— Поезжай, Гурьян, — распорядился жиган. — Со мной ничего не случится… Хотя знаешь что, можешь немного обождать. Если через полчаса не выйду, тогда отправляйся.

Молодцевато выпрыгнув из экипажа, жиган уверенно направился к входу в ресторан. Швейцар, вставший было у Кирьяна на дороге, отступил, признав именитого гостя, и, заискивающе заглянув в лицо, сказал:

— Что-то давно вас не было видно, Кирьян Матвеич.

— Дел было много, братец, — милостиво похлопал жиган по плечу склонившегося в почтении швейцара.