Брызги зла

И опоздал — тело колдуна с жутким хрустом провернулось вокруг вертикальной оси, скручиваясь в тугой жгут. Ноги задергались в судорогах агонии, и башмаки, кувыркаясь, отлетели прочь. Тело сделало еще один оборот, и из безмолвно отверстого рта хлынул фонтан черной крови. Последним лопнул череп, расплескав свое содержимое.

То, что висело передо мной, больше не напоминало ни мага, ни живое существо — просто отвратительный кусок искореженного мяса. Карлики бросили свое занятие и, вереща, скрылись в трещинах скал. Я медленно обернулся.

Стоявший позади Строганов вытянул руки и плотно стиснутыми кулаками скручивал нечто зажатое внутри. Вслед за движением кулаков в воздухе скручивалось тело подохшего колдуна. В разлившуюся под ним кровавую лужу падали тягучие капли, пока жгут не истончился до толщины руки.

Петрович медленно разжал кулаки, и ему под ноги упала скрученная тряпка. Следом, глухо чмокнув, рухнуло нечто, еще пару минут назад бывшее моим противником.

— Не мог пораньше? — зло спросил я Петровича.

— Не мог, — согласился Строганов, — такое проходит лишь с ослабленным противником, а иного способа его ухлопать я не придумал. Надо сказать, еще бы чуть-чуть — и мое участие и вовсе не понадобилось — ты его практически дожал.

— Сергей погиб, — невпопад ответил я. Из груды тюков донесся тихий стон.

— Ни хрена! — Груда зашевелилась, и на свет показалась человеческая рука. — Но если вы меня немедленно не вытащите, то помру непременно — в мешках везли перец, а эти мерзавцы их распороли! Печет, зараза, мочи нет!

Строганов удивленно качнул головой и принялся раскидывать кучу. Я хотел было присоединиться, но внезапно ослабевшие ноги подогнулись, заставив меня беспомощно опуститься на пыльный тракт.

— Черт бы их всех побрал! — объявил Зайченко, едва его голова показалась из кучи. — И вот ради этой пакости меня заставили рисковать задницей? В жизни больше острого есть не буду! И детям будущим закажу!

Он чихнул, и в воздух поднялось облачко перечной пыли. Строганов поморщился, достал из кармана длинный шарф и обмотал лицо. Наколдовал, конечно, шарфик-то. Полезный навык.

— Холодильников тут еще не изобрели, — глухо сообщил он из-под импровизированной маски, — а жратву сохранять надо. Можно сказать, стратегический продукт… только сомневаюсь я, что перец — главная причина нашего похода… Разберемся.

Над моим ухом громко всхрапнул конь, обрызгав слюной. Я поднял взгляд — с конской спины меня разглядывал Антоныч. В озабоченном взоре нашего штатного эскулапа сквозило профессиональное любопытство.

— Не даете вы мне спокойно наслаждаться жизнью, — подвел он итог осмотру, — вечно с вами что-то происходит…

Полковник слез с коня и, стараясь не коснуться кожи, медленно провел рукой вдоль моего тела.

— Что ж, парень, на этот раз частичной трансформацией не отделаешься — ожоги внутренних органов, кожного покрова, проблемы со зрением и катастрофическое истощение… а у меня даже анестетиков нет… так что не обессудь…

Свиридов ласково улыбнулся и с размаха врезал мне кулаком между глаз. В ушах загремело, взор застлала темнота, и я потерял сознание.

* * *

— Олег! Слышь, Олег! — настойчиво пробивался сквозь пелену беспамятства чей-то шепот. — Пора бы и очухаться: к городу уже подъезжаем!

Судя по лексике, это мог быть только Зайченко.

— Свали в туман, — томно посоветовал я ему, — не мешай отдыхать. Когда еще выпадет такая возможность?

— Ну и зверюга в тебе — даже Петрович отшатнулся! — не отставал Сергей и после паузы добавил мечтательно: — Вот бы вас с Антонычем стравить: интересно, кто бы победил?

Тоже мне, друг называется! Прав был Строганов, называя-его баламутом и охламоном.

— Мы бы тебе на пару навешали, чтоб трепался меньше.

Все-таки он заставил меня разлепить веки — опорой моему горемычному телу служил натянутый на жерди брезент. Концы жердей опирались на спины пары коней, поводья которых Антоныч привязал к собственному седлу… или к седлу своего коня? Кружилась голова, мысли путались, и мне было не до стилистических изысков. Конь вел коня, а тот вез меня… сплошная бредятина. Я вновь отключился, чтобы прийти в себя уже в Киаксаре.

Подковы загрохотали по мостовой, и я попытался принять сидячее положение. Наша команда возглавляла колонну победителей. Сразу за нами, оживленно болтая между собой, двигалась гурьба Кандисовой братии. Замыкали колонну остатки сотни Тешуба — эти держали строй, а на потерявших всадников конях везли спасенный груз каравана. Я с сожалением отметил, как поредел отрад — половина бойцов уже никогда не вернется к своим очагам.

Порубежники Кандиса, как ни странно, потерь не понесли — сказывалась отработанная многочисленными стычками с нечистью партизанская тактика: удар-отскок-удар, и никаких лобовых молодецких атак. Битые волки, таких легко в землю не вгонишь. Уважаю.

Предводители обоих отрядов гарцевали возле нас, выполняя, очевидно, приказ Астиага найти гостям достойный кров. Задача парней явно усложнилась: в заштатный трактир нас теперь не поселишь, не тот уровень, а кто еще готов принять постояльцев посреди ночи?