Брызги шампанского

– С Вована теперь, как говорится, взятки гладки. Его грешное тело сегодня будет предано земле.

– Что с ним случилось? – будто удивился Крупенин.

– Ты, Гена, оказывается, не просто трудный, а прямо-таки упертый, – со вздохом проговорил Таран и обратился к Бирюкову: – Объясни, Антон Игнатьевич, этому упрямцу, что он скребет на свой хребет.

– Думаю, упрямец сам понимает, что при тех уликах, которые он оставил на месте происшествия, ему нет никакого смысла запираться, – сказал Бирюков.

Крупенин глянул на него исподлобья:

– Какие еще улики?

Пришлось Бирюкову сжато рассказать фабулу происшествия. И без того мрачное лицо Крупенина стало еще мрачнее. Какое-то время он сидел насупившись. Левой ладонью осторожно поглаживал прижатую к груди забинтованную руку. Наконец недовольно пробурчал:

– Это Вован дурной хипеш устроил. Я в этой истории сбоку припека, и сам оказался потерпевшей стороной.

– Как вы познакомились с Гусяновым? – начиная издалека, спросил Бирюков.

– Когда я устроился в «Кульбит», он уже давно там пасся.

– Работал, что ли?

– Нет, просто потрепаться заходил. Компанейский был чудила. Всегда «бабки» при себе имел. В любое время мог угостить с размахом.

– Где же он зарабатывал деньги?

– Нигде. Из батяниных закромов черпал. Пахан у него очень крутой воротила. Без напряга может содержать косой десяток таких «киндер-сюрпризов», как Вован.

– А у вас из чьего «закрома» появились десять миллионов?

Крупенин, словно подыскивая убедительный ответ, сделал затяжную паузу. В конце концов виновато сказал:

– Каюсь, продал Вовану пистолет Падунского.

Бирюков улыбнулся:

– Первый раз слышу, что «Макаров» так сильно подорожал.

– Это Геннадий лапшу нам вешает, – вмешался в разговор Таран и с упреком посмотрел на Крупенина. – Ты, кажется, за «отморозков» нас принимаешь?

– Извините, неточно выразился, – смущенно проговорил Крупенин. – За «Макарова» я взял по рыночному тарифу. Остальные Вован дал в долг. Иномарка моя совсем разваливается. Хотел продать старушку, к выручке накинуть с десяток «лимонов» и купить что-нибудь поновее.

– Такой ответ, хотя и более убедителен, но верится в него с трудом. Судя по сумме денег, обнаруженных у тебя и у Гусянова, вы с ним подрядились выполнить киллерский заказ.

– Анатолий Викторович! – басовито вскрикнул Крупенин. – Вы ведь прекрасно знаете, что я всегда зарабатывал на охране, а не киллерским промыслом. Из Гусянова же киллер, как пуля из дерьма. Вован вообще стрелять не умел.

– Оттого у вас, говоря твоими словами, «по-дурному» и получилось.

Крупенин закрутил головой:

– Ни за что этого не признаю!

– Непризнание вины – не панацея от обвинения, – сказал Бирюков.

– В чем хотите меня обвинить? Разве я кого-то убил?

– Прежде, чем обвинять, хочу услышать, с какой целью вы поехали ночью на луга?

– Хотели на утренней зорьке уток пострелять, – уставившись взглядом в пол, ответил Крупенин.

– Из чего? У вас же не было ружья.

– Ну, в общем, это… Выпили мы с Вованом в таверне шампанского. Забалдели не так, чтобы крепко, но хорошо… Гусянов предложил встретить зорьку на лугах. Я, дурак, согласился. Какие там были у Вована цели, не знаю.

– С кем и из-за чего он затеял перестрелку?

Крупенин болезненно поморщился:

– Черт его знает… Когда приехали туда, было темно, хоть глаз коли. Сначала прокатились в конец лугов. Потом Гусянов сказал, что надо вернуться. На обратном пути попросил остановиться. Я заглушил мотор и выключил фары. Вован стал уговаривать пойти с ним к озеру. Я отказался. Какого черта мне в темноте было делать у того озера. Он ушел один. Около часа продремав в машине, я побрел искать Гусянова. Уже немного посветлело. Подошел к большому стогу, а там Вован, размахивая пистолетом, круто скандалит с каким-то мужиком, нацелившим на него ствол.

– И вы сразу крикнули: «Вован, мочи козла!»?

– Не помню, что с перепугу крикнул, – увильнул от ответа Крупенин.

– Зато свидетели запомнили, – сказал Бирюков.

– Свидетелей не было.

– Не сам же я придумал вашу фразу.

– Ну, может, со страху и такое завопил, – нехотя согласился Крупенин. – В крутых разборках закон железный: кто кого опередит. Вован, видать, запоздал или смазал, пьяный чудила. Все крутанулось так быстро, что размышлять было некогда. Как только Гусянов завалился, в мою голову сразу стукнуло: «Сейчас и мне хана!» В таких делах свидетелей не оставляют. Хотел подхватить выпавший из руки Вована пистолет, но мужик вторым выстрелом по моей руке шарахнул. Пока он не перезарядил ружье, пришлось со всех ног бежать к машине и по-быстрому удирать от беды подальше.

– Как тот стрелок выглядел?

– В сумерках да впопыхах не разглядел его.

– Хотя бы в общих чертах…

– Если в общем, то… крутой мужик.

– Какого роста?

– Почти, как Вован Гусянов. Может, и повыше.

– А возрастом?

– Кажется, не очень старый.

– Без бороды?

– Может, и с бородой. Честно говоря, некогда было его рассматривать. От боли у меня аж в глазах потемнело. С трудом приехал в Раздольное. Если бы Лиза не перевязала мне руку, до Кузнецка из меня вся кровь вытекла бы.

– Давно знакомы с Лизой?