Брусиловский прорыв

В свою очередь, немцы, как могли, латали прорехи в разваливающемся австрийском фронте, и делали это, надо признать, весьма оперативно. Уже 27 мая в бою у Рожище (район: железная дорога Ковель – Ровно) русские в первый раз с 22 мая взяли германских пленных. Германские части, прибывавшие по железной дороге в Ковель, немедленно бросались в контратаки, развертываясь посреди отступавших австрийских дивизий.

При этом, прежде всего, дабы сохранить в своих руках основные коммуникации, немцы заняли оборонительные позиции по обе стороны железной дороги Ковель – Луцк. Одновременно на юго-западном крыле откатившейся 4-й австрийской армии была образована ударная группа. Немцы должны были действовать быстро и эффективно, немедленно по сосредоточении бросаясь в контратаки, дабы любой ценой удержать разваливающийся австрийский фронт. Ген. Э. фон Фалькенгайн впоследствии писал об этих кризисных днях: «Все имевшиеся в распоряжении резервы сохранившихся участков, а особенно немецкие из Южной армии и фронта Линзингена, были немедленно брошены на угрожаемые пункты. И, однако, когда 7 июня стали известны потери союзников людьми и материалом, а также ближайшие данные о поведении частей в боях, нельзя было уже сомневаться в том, что без сильной немецкой поддержки в близком будущем всему фронту в Галиции грозит полный разгром» [76].

Основным качеством маневра является внезапность, которая дает выигрыш времени и темпа продвижения наступающей группировки. Главкоюз ген. А. А. Брусилов сознавал преимущества внезапности, но не сумел выиграть темпы развития операции, так как оперативное планирование штаба Юго-Западного фронта не имело оперативных целей, но только тактические. И это – следствие как недостатков в общем стратегическом планировании в Ставке, так и нерешительной постановки целей на самом Юго-Западном фронте, чье командование, к сожалению, слишком узко понимало свои задачи.

Недостатки планирования могли быть отчасти выправлены инициативой командиров и подвижными соединениями. Но ни кавалерии, ни подвижных резервов в решительный момент у генерала Брусилова не оказалось. Конница была разбросана на пассивных участках фронта, чтобы прикрыть их, хотя никакого контрудара по русскому расположению от разгромленных австрийцев и нельзя было ожидать. Немногочисленные соединения броневиков, подобно коннице, прикрывали пассивные участки.

Главкоюз отчетливо понимал, что необходимо наступать против тех пунктов, которые неприятель обречен защищать, чтобы не дать ему возможности оторваться в поле и прикрыться сильными арьергардами, которыми можно пожертвовать для спасения главных сил. Поэтому самая сильная 8-я армия и шла на Ковель, который не мог быть оставлен врагом без боя, так как в этом случае рушилась вся система обороны Восточного фронта противника. Но, помимо правильного выбора места удара, также необходимо действовать быстро и умело.

В итоге генерал А. А. Брусилов, ожидая удара Западного фронта и своих совместных с ним действий, словно пустил дело по инерции. И 25 мая, когда сопротивление австрийцев в полосе наступления 8-й армии практически развалилось, командующий армиями Юго-Западного фронта приостановил продвинувшийся дальше всех прочих 8-й армейский корпус ген. В. М. Драгомирова, чтобы подравнять по нему прочие корпуса, а затем, 29-го числа по 8-й армии – все армии фронта.

И даже хуже того: когда штаб фронта сдерживал наступление армий, то те, в свою очередь, приостанавливали вырвавшиеся вперед корпуса, командиры которых горели жаждой победы и вполне могли решить исход сражения самостоятельно. И это стало роковой ошибкой. В этот момент один русский корпус равнялся целой австрийской армии, если не техникой и числом штыков, то беззаветным порывом и безрассудной отвагой. Но где было взять этот хотя бы единственный корпус в качестве общефронтового резерва?

Ведь потрясенный первой неделей русского наступления противник не мог оказать ровно никакого сопротивления: немцы заняли лишь Ковель и долину Стохода, чье падение вело в тыл всей германской группировке, стоявшей против русского Западного фронта, а австрийцы беспорядочно катились к Карпатам и Львову. При этом австрийские командиры пытались спасти то, что можно: технические средства ведения боя. Что им и удалось. А русские, словно нехотя, медленно теснили австрийские заслоны, постоянно ссылаясь на нехватку сил.

Представляется, что наступление 8-й армии должно было продолжаться по пути наименьшего сопротивления – на Рава-Русскую – Львов, заходя в тыл всему австро-венгерскому фронту. Бесспорно, немцы угрожали контрударом со стороны Ковеля, однако для их отражения были войска – те самые, что 8-я армия получила за две недели с начала прорыва, – восемь дивизий, перечисленные выше. Чрезмерное опасение штаба фронта за оголившиеся фланги стало причиной остановки прорыва, а вскоре и его затухания.