Брусиловский прорыв

Дальнейшее обсуждение плана предстоящей кампании постановило, что общая готовность фронтов к наступлению должна быть к середине мая. Все же главный удар передавался на Западный фронт, а Юго-Западный фронт должен был способствовать армиям генералов Эверта и Куропаткина. Следовательно, настойчивость главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта, не пожелавшего остаться в стороне от предполагавшегося широкомасштабного наступления на Восточном фронте в кампании 1916 года, не только побудила планировать общее наступление по всему фронту от Балтики до Карпат, но и сломала сопротивление других главкомов, не желавших наступать в принципе. А. И. Деникин в статье 1931 года в «Русском Инвалиде» писал: «…только заявление ген. Брусилова, что он уверен в успехе и просит «или сменить (его), или разрешить двигаться одновременно с Западным фронтом», побудило Ставку согласиться на серьезную демонстративную операцию Юго-Западного фронта, предоставив ему для такой цели достаточные технические средства» [18].

Таким образом, А. А. Брусилов должен был наступать только после успеха Северного и Западного фронтов. Однако после решительных возражений нового главкоюза (здесь его вынужденно поддержали и прочие главнокомандующие фронтами) было решено, что Юго-Западный фронт будет наступать первым, предваряя главный удар севернее Полесья. Это должно было притянуть все свободные резервы австро-германцев против Юго-Западного фронта, после чего у немцев не хватило бы людей для парирования решающего наступления на Западном фронте. При этом резервы и артиллерия с большей частью боеприпасов отправлялись на Западный фронт, армии Северного фронта получали незначительное усиление, а Юго-Западный фронт должен был рассчитывать только на свои собственные силы, так как его удар предполагался вспомогательным. Именно поэтому, потому что Юго-Западный фронт не получал усиления резервами и тяжелой артиллерией, главкоюз и настаивал на том, чтобы наступление всех трех фронтов было бы одновременным. В таком случае немцы не смогли бы оказать австро-венграм поддержки своей техникой, а с той силой, что располагалась напротив армий генерала Брусилова, последний был полон решимости разобраться самостоятельно.

Таким образом, ген. А. А. Брусилов был единственным, кто твердо и бесповоротно поддержал генерала Алексеева в избранной стратегии общего наступления на Восточном фронте в кампании 1916 года. Это делает ему честь и говорит о незаурядном личном мужестве полководца, понимающего, что только обороной война не выигрывается. Но мало этого: именно под давлением А. А. Брусилова, решительно поддержанного М. В. Алексеевым, на 1916 года намечалось общее наступление всех русских фронтов, то есть всей той вооруженной силы, что стояла на Востоке к этому времени. Следовательно, решения совещания 1 апреля пошли еще дальше, нежели то накануне предполагал и сам М. В. Алексеев: не главный и вспомогательный удары севернее и южнее Полесья соответственно, а общий, решительный, комбинированный удар всех трех фронтов (пусть и с различным характером частных задач). И это – лишь благодаря позиции, занятой генералом Брусиловым. Без поддержки главкоюза Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего, вполне возможно, и не думал бы предложить и принять столь радикальный и смелый вариант.

Преимущество русских было только в живой силе, поэтому для успеха кампании требовалось отказаться от позиционного «прогрызания» фронта противника, как это делали бесполезно несшие громадные потери англо-французы, и перенести военные действия в маневренную плоскость. Точно так же русские войска действовали в 1914 году, когда численным превосходством и отвагой солдат и офицеров русские армии успешно сражались с немцами, обильно снабженными техникой. Только в этом случае единственный русский козырь получал свой шанс.

Но для ведения маневренной войны требовалось сначала успешно преодолеть оборону неприятеля. Такая возможность с почти стопроцентной вероятностью на успех предоставлялась исключительно на Юго-Западном фронте, против которого находились австро-венгерские вооруженные силы. Качественная подготовка австрийских войск была столь низка, что даже при их превосходстве в технических средствах русские армии всегда били австрияков. Лишь своевременная поддержка немцев, «вкрапливавших» свои подразделения на особо опасных направлениях, позволяла австрийцам хоть как-то держаться. Однако в 1916 году Верден и Итальянский фронт отвлекли на себя как германские, так и австрийские резервы.