Брусиловский прорыв

Через несколько дней, 14-го числа, генерал-губернатор через львовские газеты выразит благодарность горожанам от имени императора за хороший приём. В тех же номерах газет будет сообщено, что Николай II распорядился передать в пользу бедных львовян десять тысяч рублей. Но не только в газетах и мемуарах был отображён этот визит царя. Писатель Юрий Слёзкин, рождённый в семье генерал-лейтенанта Льва Михайловича Слёзкина — участника Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, начал публиковаться в 1901 году. Повесть о первой русской революции 1905 года «В волнах прибоя» (1906) была запрещена цензурой, а автор осуждён на год заключения, но освобождён после вмешательства высокопоставленных родственников. Роман «Ольга Орг» (1914) — плод эротического Серебряного века — пользовался скандальной известностью, выдержал 10 изданий, был переведён на несколько европейских языков, в 1915 году экранизирован. В 1920 году Слёзкин познакомился с Михаилом Булгаковым, которого и ввёл в московскую литературную среду. В романе «Девушка с гор» (1925) вывел его под именем журналиста Алексея Васильевича. В свою очередь Булгаков вывел Слёзкина в «Театральном романе» в образе Ликоспастова. Но сам Слёзкин отошёл от модерна Серебряного века, от научной фантастики, с 1930-х годов стал придерживался принципов социалистического реализма. Он издал очень нужную книгу «Брусилов» в военном году моего рождения — 1944-м. На её страницах, в частности, беллетрист так описал самую неприятную для государя встречу во Львове: «После молебна царь посетил лазарет своей сестры Ольги Александровны, он расцеловался со знакомыми ранеными и сестрами милосердия, как в пасхальную заутреню, потом отправился обедать. Здесь ему доставил несколько неприятных минут председатель Государственной думы, толстяк Родзянко. На вопрос государя:

— Думали ли вы, что мы когда-нибудь встретимся во Львове? — Родзянко ответил:

— Нет, ваше величество, не думал. И при настоящих условиях очень сожалею, что вы, государь, решили предпринять поездку в Галицию.

— Почему? — спросил озадаченный Николай, потянувшись рукой к усам.

— Да потому, что недели через три Львов, вероятно, будет взят обратно австрийцами, и нашей армии придется очистить занятые ею позиции.

Византийские глаза Николая потемнели, тусклый огонек вспыхнул и померк, он процедил сквозь зубы:

— Вы всегда говорите мне неприятные вещи и пугаете меня, Михаил Владимирович.

Родзянко вобрал голову в ватные свои плечи, попытался подобрать живот, руки прилипли к фалдам длинного кителя, глаза преувеличенно преданно обратились к государю.

— Я не осмелился бы, ваше величество, говорить неправду. Земля, на которую вступил русский монарх, не может быть отдана обратно. На ней будут пролиты потоки крови, а удержаться здесь мы не в силах…

Николай резко повернулся, он вышел на балкон к ожидавшей его толпе. Он был раздражен и напуган. Голос его в начале речи дрожал. Толпа внизу, на площади, не слыша его слов и не понимая его, кричала “ура”…»

Так оно и вышло. Конечно, получение Львова имело для россиян большое политическое значение, о чем Верховный главнокомандующий, великий князь Николай Николаевич и заявил в манифесте: наконец «русский народ объединился», и этим «завершено дело Ивана Калиты». Но до его завершения — путь долог, и, похоже, мы его и через век не различаем его конца. Нам известно, как раскололо Русь татаро-монгольское иго. В 1254 году Даниил Галицкий принял в Дорогочине титул «короля Руси» от папы римского Иннокентия IV, основав галицкий королевский дом. Потомки Даниила именовали себя rex Russiae или duces totius terrae Russiae, Galiciae et Lodomeriae («король Руси» или «князь всей земли русской, галицкой и владимирской»). Правда, историк Грушевский и другие стали называть их «украинскими князьями», что смешно. Нет ни одного разумного историка, который не знал бы неоспоримого факта: часть Киевской Руси первый раз была названа «украиной» поляками, чтобы просто географически обозначить владения, хотя ещё с XII века в летописи встречаются разные «украины» — от Переяславской до Рязанской.