Бруно + Глория и пять золотых колец

От кашля жидкость в ее кружке извергается, как гейзер, и выплескивается на стопку бумаг и ее кремово-белую рубашку на пуговицах. Ту самую, которая ей очень идет, подчеркивая изгиб ключиц с каждым вдохом, который она делает — несмотря на кашель и отплевывание.

— О боже мой. Мне так жаль. Надеюсь, эти бумаги не были важными. — Она вытирает их рукавом.

Я пренебрежительно машу рукой и достаю карандаш-пятновыводитель из своей сумки-сэтчел⁵. Лука говорит, что называет ее мужским кошельком. Джио говорит, что это сумка-мессенджер. Нико, похоже, все равно. Это как портфель, но в городе мне не нужно было беспокоиться о том, что я случайно положу его где-нибудь и потеряю, или что кто-то выхватит его у меня из рук. Большинство вещей в наши дни цифровые, но я храню внутри некоторые бумажные копии документов вместе с ноутбуком.

Протянув Глории пятновыводитель, я провожу рукой по лицу.

— К сожалению, ты мой новый помощник.

— Я подала заявление на должность со-бухгалтера в стартапе — думаю, это официальное название должности.

Выдыхаю с досадой.

— Это Томми так назвал? Я сказал ему, что могу справиться с этим сам, но он сказал, что всегда говорит, что в паре все получается лучше. К твоему сведению, я никогда не слышал, чтобы тот так говорил, но он начинает звучать очень похоже на нашего отца с его «я всегда говорил».

Отвлеченный обеспокоенным, но серьезным взглядом Глории, я сбиваюсь. Что было бы, если бы я отвлекся на минуту, позволил ее красоте поглотить меня, ее смеху проникнуть в меня, ее улыбке обмануть меня...

Это уже случалось. Мое разбитое сердце доказывает это. Нет, забудьте об этом. Мэлони не разбила мое сердце, потому что оно не принадлежало ей. Скорее, она разжевала его, выплюнула и утащила в канализацию Нью-Йорка.

— Это не относится к делу. Отдавая Томми должное, я предположу, что его решение связано с запасным планом. Типа, если со мной что-то случится, я не вынесу единоличной ответственности за все финансовые вопросы. Кто-то другой сможет все уладить.

— Я… не понимаю, — запинается Глория.

Сверившись с часами, я натянуто улыбаюсь.

— У нас мало времени. Время — деньги. Наша задача — превратить это помещение в офис, а затем приступить к работе, чтобы мои братья не пустили на самотек то, что потенциально может стать прибыльным бизнесом. Другими словами, мы хотим получить прибыль в первый же год. — Я опускаю часть о том, что моим родителям нужна помощь их взрослых детей, но без их ведома, потому что это разрушит их гордость.

Глория кивает и поглаживает свою рубашку карандашом для удаления пятен. Я сосредотачиваюсь на том, как она покрывает каждое светло-коричневое пятно, убеждаясь, что она делает это тщательно, а не потому, что восхищаюсь ее нежными руками, подъемом и опусканием ее груди или ее плавными движениями.

Мой голос хриплый, когда я продолжаю излагать объем работ, совместное предприятие Коста-Кетчум и мои финансовые цели.

— Для протокола, я думаю, что сочетание пиццы с пирогом абсурдно, но я просто работаю здесь. — Я объясняю, что, хотя Томми и Мерили хотели арендовать помещение в одиночку, владелец здания предложил им его в паре — для подстраховки от потери арендных денег, если один из них уйдет.

— Полагаю, в коммерческом помещении заинтересованы несколько корпораций, поэтому нам нужно убедиться, что пицца и пирог понравятся если не широким массам, то местным жителям, — говорю я.

Глория слегка отхлебывает из своей чашки.

— Этот шоколадно-кофейный напиток неплохо сработал вместе. Возможно, ты будешь удивлен.

Главный вопрос в том, будем ли мы хорошо работать вместе?

Тяжелые шаги поднимаются по лестнице. Лука со своей постоянно растущей бородой и длинными волосами первым появляется в дверях.

— Томми просил передать это тебе.

За ним следует Нико, с таким же детским лицом, как всегда, но определенно не легковесный. Он бросает стопку бумаг на ближайший ко мне стол.

— Внизу есть небольшой кабинет, в котором еще много чего есть.

— Мерили шокирована тем, что мистер Марли позвонил и включил в сделку и это помещение. Ты бы ни за что не захотел работать в той комнате. Это практически кладовка, — замечает Лука, глядя в окна, словно хотел бы быть где угодно, только не здесь.

Я тоже, брат. Я тоже.

Лука всегда был немного диким, но после увольнения из армии и приезда сюда, в горы, стал похож на необузданного зверя.

— Мистер Марли не показался мне особенно приятным... — Нико замолкает, его адамово яблоко подрагивает, когда его взгляд падает на Глорию, стоящую в углу.

Сложив руки на груди, Лука приветственно кивает в ее сторону.

Девушка слегка вздрагивает.

— Не волнуйся, Лука не кусается, — говорю я, хотя в последнее время не совсем уверен, что это правда.

— Приятно познакомиться, сэр.

У него суровая, но прямая осанка, безошибочно узнаваемая военная выправка, и я удивлен, что она не отдает ему честь.

Я жестом показываю на Нико, чьи глаза стали большими, как блюдца. А уши розовеют все больше с каждой секундой.