Бросок в пространство

Начались последние, суетливые приготовления в путь. Большая часть отбывающих написала письма, дружеские и деловые. Сэр Джордж послал инструкции своим агентам, маклерам и банкирам и по привычке уложил в ручной саквояжик, всегда сопровождавший его в дорогу, свою чековую книгу, забыв, вероятно, что вряд ли ему удастся разменять свои чеки на Марсе, и во всяком случае упустив из виду, что дисконт на этой планете может быть чересчур высок. Дюран написал страстное и сентиментальное прощание даме своих мыслей, т. е. той особе женского пола, которая в то время, о котором идет речь, занимала — по его выражению — «самую большую камеру в объемистом помещении его сердца». Гревз наскоро набросал рисунок, представлявший всех членов будущей экспедиции за столом в момент объявления Мак Грегором цели путешествия, и послал свой рисунок в одну из иллюстрированных лондонских газет. Гордон также отправил в свою газету корреспонденцию, в которой однако же не упомянул, по строгому настоянию Мак Грегора, ни слова о затеваемой экскурсии. Наконец, Блэк написал своим политическим друзьям, устраивавшим для него окружную поездку с целью произнесения политических речей в духе своей партии, письмо, в котором извинялся, что не может воспользоваться их услугами. Ни Бернет, ни Мак Грегор не написали никому.

Все эти письма были вручены для доставки на почту последнему, еще остававшемуся на фабрике, самому благонадежному рабочему, которого позвали в дом и угостили, прежде чем он отправился вслед за своими товарищами на пароход. Вещи, принадлежащие членам экспедиции, были отправлены на стальной шар еще раньше, и сами они в последний раз пошли по тропинке, которая вела к заводам. Везде дарила полнейшая темнота: электрические лампы были сняты. Никто не говорил ни слова: все чувствовали, что грядущая ночь должна быть для них роковою, и каждый невольно задавался вопросом: чем она должна кончиться — трагедией или фарсом. Последнее могло показаться вероятнее, но величие возможной трагедии было так грозно, что совершенно затмевало нелепость вероятного фарса; к тому же в глубине души каждый чувствовал, что фарса и не будет: Бернет был не такой человек, чтоб, доверясь ему, можно было легко очутиться в смешном положении.

С трудом удалось им пробраться через завод. Там, где еще недавно было всю ночь напролет светло как днем, где громадные печи пылали красным пламенем и расплавленный металл лился сверкающими потоками, не мелькало теперь ни огонька. Наконец они добрались до шара, черневшего во мраке грозной тенью. Мак Грегор, шедший впереди, открыл ручной фонарь, бывший с ним, и первый ступил на подставку, которая вела к шару.

— Ступайте осторожнее, господа, — сказал он. — Если кто-нибудь из вас упадет и ушибется, так что придется оставить его здесь, будет очень жаль: вы все можете понадобиться во время путешествия.

— Успокоительно! — проворчал Блэк, ощупью пробираясь по подставке.

Наконец все вошли. Во внутренности шара чуть мерцала одинокая лампа, от которой окружающая темнота казалась еще мрачнее.

— Помогите мне кто-нибудь сбросить подставку, — сказал Мак Грегор.

Дюран и Гордон бросились помогать ему, и через несколько минут подставка с громом рухнула оземь. Тогда Мак Грегор запер двери, повернул массивный кран и сказал хладнокровно:

— Вам, вероятно, интересно будет узнать, что теперь мы герметически закупорены.

— Чем же мы будем дышать? — спросил Блэк.

Вместо ответа Мак Грегор кивнул головой на Бернета, как бы желая сказать: спрашивайте у него.

— Вентиляция в моей постройке, — спокойно сказал ученый, — кажется, может назваться безукоризненною. Лишняя углекислота будет поглощаться, и органические выделения будут уничтожаться с помощью особых снарядов, а свежий кислород выпускаться из резервуаров по мере надобности. Словом, у нас будет постоянно свежий воздух, именно такой, каким необходимо дышать, чтоб быть вполне здоровым.

Сказав это, Бернет взошел на платформу и опустился в стоявшее перед столом кресло с таким видом, как будто хотел показать, что здесь будет его постоянное место. К ручкам были приделаны крепкие кожаные ремни; он немедленно пристегнул себя ими к креслу; само кресло было привинчено к полу платформы. Остальные члены экспедиции столпились на спиральной лестнице.

— Мак Грегор, поди сюда, ты мне будешь нужен, — сказал Бернет, указывая своему другу на такое же кресло, с такими же ремнями, стоявшее напротив его собственного. — А вам, господа, — обратился он к прочим, — я советую занять место поближе к потолку.

Мак Грегор сел в кресло и подобно Бернету пристегнул себя ремнями. Остальные пошли вверх по спиральной лестнице; сэр Джордж шел впереди, до того занятый новостью положения, что ему не шла даже на ум его чековая книга, обыкновенно ни на минуту не выходившая у него из головы. Остановившись почти под самым потолком, возле верхнего ряда окон, они посмотрели вниз, на сидевших на платформе. Бернет был спокоен, но Мак Грегор заметно волновался: его глаза сверкали, лицо горело. Его пылкая кровь кипела лихорадкой ожидания.