Бросок в Европу

— Ну, это, возможно, перебор, давай остановимся на дружественном государстве. Колумбия — наш союзник, и мы хотим сохранить нынешнее положение вещей. Это политика, Таннер, и такие решения принимают на самом верху, — он вновь хохотнул. — Эту операцию хочет провести ЦРУ, знаешь ли. Управление любит такие операции, но в Латинской Америке репутация у них не очень. Они слишком наследили в заливе Свиней. И Эдгар[1] не прочь заняться этим делом. Во время Второй мировой войны Бюро приобрело немалое влияние в Южной Америке. Но я-то знаю, что ты справишься лучше них. Ты сможешь задушить революцию изнутри, до того как она пойдет в рост, — опять смешок. — Я никогда не забуду того, что ты проделал в Македонии. Если ты останавливаешь революции с той же легкостью, как и начинаешь их, тебе просто нет цены.

Я допил виски. Он, значит, нашел мне работу, не так ли? С которой я, по его разумению, мог справиться лучше других.

Я же не собирался за нее браться. Отнюдь.

Потому что состоял в Колумбийском аграрном революционном движении. Поддерживал ККРД несколько лет и пожертвовал немалые деньги ради достижения конечной цели ККРД — свержения правительства Колумбии. В Нью-Йорке активных действий ККРД не вело. Нью-Йорку они предпочитали горы Колумбии, где создавались все новые отряды, готовившиеся к решительной схватке.

Коммунисты? Я знал ККРД достаточно долго и не стал бы их так называть. Скорее они были левыми социалистами, и их программа базировалась на реалиях Колумбии, а не на установках Москвы, Пекина или Гаваны.

Новость о том, что революция неминуема и ККРД вот-вот возьмет власть, меня порадовала. Мысль о том, что я могу стать губителем революции, ужаснула. Я бы никогда не стал этого делать. Ни в коем разе. Если бы и полетел в Колумбию, то для того, чтобы помогать революции, а не уничтожать ее в зародыше!

— Извините, ничего не выйдет.

— Как так?

— Я не могу лететь в Колумбию. Не могу выполнить ваше поручение.

— Но это нелепо, Таннер. Почему?

Я выиграл время глотком шотландского. Стакан опустел, и, пока он вновь наполнял его, я пытался найти убедительный довод. Подумал о разделенных «железным занавесом» влюбленных, Карлисе и Софии, и прекратил поиски. Вот она, благородная цель. Если уж мне суждено облететь полмира, лучше уж я направлю свои стопы в Латвию, чем в Колумбию.

— Я должен ехать в другое место.

— Куда?

— В Восточную Европу.

— Конкретнее?

— В Прибалтийские республики.

— В какую именно?

— Разве это имеет значение?

Он пристально посмотрел на меня. Я затеял опасную игру, но чувствовал, что мне удастся выйти сухим из воды. Насколько я знал, в его агентстве (нашем агентстве?) людей не держали на коротком поводке. Они не писали подробных отчетов и не следовали инструкциям. Выполняя задание, они сами разрабатывали планы, находили контакты, уезжали, выполняли порученное дело, возвращались и объявляли об этом. Если не возвращались, Шеф поминал их стаканом хорошего виски.

— Прибалтийские республики, — повторил он.

— Да.

— Важное дело?

— Оно никак не связано с государством. Услуга другу.

— Да перестань, Таннер.

Я пожал плечами.

— Боюсь, я слишком хорошо тебя знаю, Таннер. Ты не стал бы отказываться от операции в Колумбии, если в не что-то очень важное. Рядом с Таллинном находится ракетная база. Ты интересуешься ею?

— Я бы не хотел об этом говорить.

— М-м-м-м. Что-то более важное, чем Колумбия. Так ты не скажешь мне, что именно?

— Будем считать, что я хочу оказать услугу моему другу.

Он хохотнул, и я понял, что дальше все пойдет как по маслу.

— Ты и Доллманн. Вы всегда работаете лучше, если вам предоставляют полную свободу действий. Лучшая операция Доллманна — твоя вербовка, — Доллманн, не будь он на том свете, обязательно бы возразил. — Что ж, жаль, что я не смогу задействовать тебя в Колумбии. А другого такого же высококлассного специалиста у нас нет. Придется передать эту операцию Управлению. Кто знает? Может, на этот раз у них что и получится.

По дороге домой я завернул в представительство «Уэстерн юнион». Послал телеграмму приятелю в Боготе. На испанском. На английском она звучала так: «УДАЧИ В ПРЕДСТОЯЩЕМ МЕРОПРИЯТИИ. КАК Я ПОНИМАЮ. ЕДУТ БОЙСКАУТЫ. БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ».

В тот же вечер на поезде я уехал в Провиденс.

Карлис дал мне ее фотографию и адрес и свое благословение. Очень хотел составить мне компанию, и отговорить его стоило немалых трудов. Я раз за разом напоминал ему, что русским известно о его высоком положении в Латвийской армии в изгнании и его появление в Латвии может повредить не только ему, но и мне и Софии. В конце концов, он, пусть и с неохотой, согласился со мной.

— Въезд и выезд будут сопряжены с серьезными трудностями, — объяснял я ему, думая при этом: «Попасть в Россию и выехать из нее просто невозможно». — Я должен путешествовать налегке. Один мужчина, возможно, сможет проникнуть в Россию. Один мужчина и одна женщина, возможно, смогут из нее выехать. Но у меня не будет даже чемодана, лишь несколько листков бумаги в кожаной папке. Я хочу, чтобы в этом путешествии меня ничто не связывало.