Бросая вызов

Профессор М. А. Боголепов под климатическим углом зрения трактует взаимоотношения Руси с кочевниками. Основная мысль такая: всякий раз, когда начинались возмущения климата, нашествия усиливались, а когда успокаивалась природа, затихали и кочевники. Около 900 года, указывает он, во всей Западной Европе появились болезни скота и среди людей (дальше мы остановимся на этой болезни подробнее, она в самом деле некоторым образом климатическая). «И это обычный спутник возмущений в климате. Так как мы знаем, что такие возмущения появляются одновременно на всей земле, то, вероятно, они открылись и в России и в Азии». Далее — эпизодическое участие печенегов, вовлекаемых в междоусобицы самими же князьями, и первый самостоятельный набег кочевников в 993 году. К этому автор делает загадочную приписку: «по западным источникам, начало девяностых годов отмечено рядом катастрофических явлений, «как это всегда бывает в начале и в конце столетия»… 987 год. Англия, Германия — всеобщий голод, болезни, сильная засуха, 988 год — все посохло, голод, эпидемии, 989-й — зима снежная и дождливая, наводнения, 992-й — небо в средней полосе охвачено Северным сиянием, кометы. Владимир Святой в ту пору не знает покоя от печенегов, борьба с которыми была «бесприступна». Двадцатые годы XI века: половцы теснят торков у берегов Волги, те — печенегов, печенеги совершают опустошительный набег на русскую землю, подходят к Киеву, но терпят поражение от Ярослава. А в природе? 1020 год отмечен суровой зимой, много людей померзло. 1022 год — «люди и животные от жары падали» (наш 1972-й!). С 1025 по 1028 год — сушь, потом наводнения, и до шестидесятого года наступает успокоение природы — редеют известия о кочевниках в летописях. А в начале шестидесятых годов XI столетия, сопровождая климатические возмущения, мирно жившие в степях торки надвигаются, за ними — половцы, которые побивают Всеволода, а в 1068-м — соединенную рать трех князей — Изяслава, Святослава и Всеволода. В семидесятом году XI века половцы ворвались в Венгрию, учинив там страшное опустошение, и до 1210 года они совершают сорок шесть набегов, «интенсивность и настойчивость которых в прямом соответствии с возмущениями климата». Княжение Мономаха спокойно «благодаря нему, но и от природы». Начало 1090-х — суровая зима, сильные дожди, в 1092-м мирные соседи русских земель жалуются князю Ростиславу: «Половцы этой зимой воюют нас часто». Рюрик, пишет далее М.А. Боголепов, зовет Святослава из половцев, а Святослав, хорошо зная по опыту неуловимую связь между явлениями природы и движением народа, ответил: «Нет, брат, ныне нам пути не будет — в своей земле жито не родилось, в пору свою землю уберечь».

И так далее, и так далее, вплоть до наших дней, когда «никто не станет оспаривать, что основания прежнего политического строя в России были решительно расшатаны возмущениями климата 90-х годов минувшего века…

Кто не помнит ужасных засух и всевозможных видов поражения хозяйственного строя нашей страны в то именно десятилетие? В эти именно годы быстро сложилось у нас новое сословие людей, оторвавшихся от земли, фабрично-заводских и железнодорожных рабочих; начался усиленный рост городских центров. Москва из большой деревни превратилась в европейскую столицу».

Так могуществом климата География утверждала свое руководство вся и всем. Она кичилась беспристрастием: «Природа вещей — против нее не попрешь!»

На самом же деле это были преувеличения, передержки. И отнюдь не безобидные. Они несли с собой заразные зерна. Хантингтон ужаснулся, когда зерна взошли, и отрекся от своих ранних работ. Мисс Сэмпл увидеть ростки не успела.

В тридцатых — сороковых годах нашего столетия некие воспитанники «правильного» климата взялись осуществлять свои «самой природой» назначенные им права на особое положение в мире, но встретили отпор и потерпели поражение. Сокрушительное, громогласное, позорное. Ростки расизма и дискриминации следовало выкорчевать. История требует извлечь уроки из злоупотребления Географией. И последней указали ее место.

Такое сгоряча назначили ей скромное, такое третьестепенное место, что было ясно: долго так продолжаться не может, климат, ландшафт влиятельны, со счетов их сбрасывать нельзя. Ну и потихоньку, оглядываясь, на ушко стали об этом поговаривать, а потом и вслух, и вот уже новый виток отношений Истории с Географией.

Не нужно, а нравится

Климат что бог, которому скорее припишут, чем его умалят.