Читаем Бросая вызов полностью

Ф. Ф. Давитая заявляет: «При прочих неизменных условиях повышение концентрации углекислоты вдвое — не на 30–40 процентов, а вдвое! — поднимет температуру атмосферы приблизительно на 1,4 градуса, а дальше постепенно наступит насыщение, и температурное влияние СО2 прекращается вовсе».

Ютящаяся в укромных журналах (где опубликована статья Ф. Ф. Давитая «Влияние антропогенных факторов на атмосферу и климат Земли»), эта новость подкрепит, пожалуй, позиции человека с сигаретой в зубах.

Какое же обстоятельство принижает климатическую роль СО2 в глазах Ф. Ф. Давитая?

Молекула углекислоты поглощает (а значит, согласно закону Кирхгофа, и излучает) не всякую длинноволновую (то есть тепловую) радиацию. Больше всего она отзывается на волны длиной около пятнадцати микрон.

Допустим, в недалеком будущем поднимется такой чад, что углекислота поглотит всю радиацию своей части спектра. Тогда отражательная способность атмосферы будет предельной. Но ведь это тепловое зеркало, как солнечные очки, задержит лишь часть спектра. Вне полосы поглощения, характерной для СО2, «зеркальность» ее сменяется полной прозрачностью. Максимальное отражение «углекислого зеркала» подсчитано и дает сравнительно скромный климатический эффект. Этот вывод нов. Однако если он и устоит, человеку с сигаретой в зубах рано торжествовать.

<p>Маленький штрих</p>

Выпускника Всесоюзного института субтропических культур Ф. Ф. Давитая (школа и вуз окончены с отличием) направляют в аспирантуру по специальности сельскохозяйственная метеорология во Всесоюзный институт растениеводства.

— Ленинград, влияние вавиловской среды обнаруживаются в нем, правда ведь? В иных словах, действиях угадываешь подтекст: «так будет по-вавиловски». Он даже не отдает себе в этом отчет.

А я в это время думаю, что рассказчик, ученый секретарь института Гурами Давидович Дондуа, тоже вряд ли сознательно стилизует свой тихий голос, свою мягкую деловитость под манеру Давитая. Желание быть похожим, как и невольное подражание, есть просто форма уважения. Настолько высокого, что оно не нуждается в словесных изъявлениях. Может быть, автор этих строк увлекся собственным построением, но ему показалось, что и другие сотрудники института несут на себе черты ленинградского первоисточника.

— Феофан Фарнеевич восприимчив, любознателен, и эти его качества попали на благодатную почву. Ленинградская научная среда тридцатых годов… Представьте, туда, в самый центр русской интеллектуальной культуры, попадает молодой нацмен, как тогда говорили. Диковатый, застенчивый, не знающий языка… А в 1962 году Феофан Фарнеевич назначается к нам директором. Должен вам сказать, мы и прежнего директора глубоко уважали. Он был хорошим директором и хорошим человеком. Но — обычным. Феофан же Фарнеевич необычный. Видите ли, Давитая грузин, мингрел. Обстоятельство немаловажное. В нашей республике, как и вообще в Закавказье, повышенный темперамент — норма. Но мингрелы… Среди грузин гурийцам и мингрелам положена наинизшая температура вспышки. Очень легко вспыхивают. А Феофан Фарнеевич? Он вообще ни на кого рассердиться не может. Странно? Нам свойственно пренебрегать мелочами, мы любим масштабы, размах. Оборотная сторона этой медали та, что пунктуальность нельзя отнести к числу распространенных наших достоинств. Короче говоря, как и у других, у нас есть свой, грузинский «комплекс». Феофан Фарнеевич сочувствует этому комплексу, но сам ему неподвластен. Тридцатипятилетнее пребывание в научных кругах северных столиц — Ленинграда и Москвы — привило ему другой комплекс — фаустовский. Жажду постигать, поспевать, преобразовывать. Вот в чем секрет его новизны, необычности… Одно дело — барски щедрый человек, совеем другое — когда щедр бережливый, вы меня понимаете? Маленький! штрих: у него в кабинете нет прямого телефона. Только через секретаря. Иной раз звонит ответственный работник — у нас любят прямой телефон — и слышит: «Кто спрашивает? По какому вопросу?» Получается как бы обращение снизу вверх, вы понимаете? Я разъяснял Феофану Фарнеевичу, что неловко это, не принято, могут подумать — зазнайство. А он отвечает: «Ничего, привыкнут. Беречь надо время, и свое и чужое». Так вот, рискуя навлечь на себя недовольство сверху, он экономит минуты. Но явится аспирант на консультацию, директор отдаст их ему с легкой душой. Причем все это делается без подчеркивания, «в рабочем порядке» и, наверно, потому имеет побочный эффект — воспитательный.

<p>Крайности сходятся</p>

Когда самолет наберет высоту, стюардесса сообщит пассажирам: «За бортом минус сорок градусов», а внизу, вы это точно знаете, люди, будучи дальше от Солнца, ходят тем не менее в безрукавках и прохлаждаются газировкой. Это потому, что солнечное тепло, как бы минуя атмосферу, нагревает Землю и об ее поверхность греется холодный воздух.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература