Бросая вызов

— Совершенно верно. Сейчас я работаю у сенатора Кена Карлсена. Я думаю, что вам уже известно, что вдова Холлистера была не единственной владелицей страхового полиса на его жизнь. Такой же полис был у Бониты Фрэнкс. — Лаура немного побледнела. — У той певицы с озера, которую вчера убили. Пистолет, из которого ее застрелили… Это не мог быть тот же пистолет, которым убили Холлистера?

Осман пожал плечами:

— Все может быть. Продолжайте, пожалуйста.

— Да. Хорошо. Бонита не была деловым партнером Холлистера, они были любовниками. Но, наверное, вам и это уже известно?

— Пусть вас не беспокоит, что нам уже известно, а что нет, — сказал Осман ободряюще. — Просто рассказывайте, что знаете вы. Поверьте, это будет гораздо продуктивнее.

Лаура кивнула, подумав, что происходящее не похоже на рядовую беседу, иначе Маккинери не сидел бы рядом.

— Хорошо. И все-таки я бы хотела спросить… Ваши агенты дважды приходили в офис Фелпса, но не задали мне ни одного вопроса. Почему?

Осман расхохотался.

— Послушайте, миссис Миллер, если мы совершили ошибку, то вам не следовало говорить об этом в присутствии моего начальника. Расскажите нам о полисе Бониты Фрэнкс.

— Вы хотите сказать, что сразу проглядели меня, а теперь я представляю такой интерес для следствия, что вы пригласили сюда мистера Маккинери? Интерес, достаточный для того, чтобы, едва услышав мое имя, вы отправились за ним?

Осман бросил взгляд в сторону Маккинери, пожал плечами и просто сказал:

— Мы слишком долго откладывали беседу с вами.

— Так что же изменилось за это время?

— Я не могу вам сказать.

— Не можете или не хотите?

Маккинери вмешался в разговор:

— Не хотим. Это очень тонкое расследование, миссис Миллер. Все детали держатся в секрете. Если у вас есть что нам сообщить, мы с удовольствием вас выслушаем, но не собираемся удовлетворять ваше любопытство насчет наших действий, гипотез и выводов. Вы говорили о Боните Фрэнкс. Продолжайте, пожалуйста.

Может, Лауре удалось бы в итоге что-нибудь вытянуть из Османа, но Маккинери был непробиваем. Она медлила, его присутствие пугало ее. Ей казалось, что ей придется разговаривать с бесстрастными стражами закона, бесцветными, похожими один на другого, даже не подозревающими о ее существовании.

Но она ошиблась. Они отлично знали, кто она такая, и осознание этого факта еще больше ее настораживало. Они могли думать, что Лаура как-то причастна к этому делу. Могли видеть ее на похоронах рядом с Бонитой. Лаура работала у Фредди Фелпса и вполне могла входить в список подозреваемых.

— Послушайте, все, что я знаю, я узнала случайно, — наконец, сказала она. — Кто-то что-то сказал, обмолвился, проболтался и так далее, но не более того.

Осман снова посмотрел на Маккинери.

— Нельзя было пускать тебя сюда, Кэвин. Ты заговорил с дамой. Почему бы тебе не прогуляться по коридору?

Маккинери поудобнее устроился на своем стуле.

— Тебя запросто можно перевести отсюда в места, не столь отдаленные, Клинт. Туда, где очень холодно и очень скучно.

Если он шутил, то манера шутить у него была просто убийственная. Но Осман засмеялся:

— Не обращайте внимания, он не так страшен, как кажется. Не спешите и постарайтесь ничего не упустить. А мы не будем вас перебивать.

Держи свои вопросы и догадки при себе, перевела его слова Лаура, и все будет как нельзя лучше.

— Пожалуй, я начну с похорон, — сказала она и объяснила, как она на них оказалась. Потом описала свои отношения с Фредди и встречу с Майком Клементе. Потом объяснила, как оказалась рядом с Бонитой и согласилась заехать на квартиру, забрав ее вещи.

Ее подробный отчет о последующих неделях соответствовал действительности приблизительно наполовину. Она ходила по лезвию ножа, ведь ее поступки лежали на зыбкой границе между неэтичным поведением и нарушением закона. Одно дело рассказать легавым, что Фредди в пьяном виде растрепал ей о своем мошенничестве. И совсем другое — признать, что ей были известны все подробности дела Бониты и что она даже звонила ей, чтобы дать совет, как отвечать на вопросы во время предполагаемого допроса. Одно дело обыскать квартиру на N-стрит, залезть в портфель, прослушать запись на автоответчике и разглядывать сексуальные аксессуары или даже прослушать кассету, которая могла оказаться вещественным доказательством. И совсем другое — признаться в подмене оригинала кассеты на копию собственного производства. Бонита умерла, и теперь полиция обнаружит эту копию. Пусть с ней она и работает. Лаура ни слова не сказала о своих планах мести Фредди. И поскольку порядочные люди не подставляют под подозрение своих друзей, она умышленно не стала говорить, что в пресловутой квартире и на озере была не одна, а в компании Вики.

Маккинери слушал молча и смотрел на Лауру, как на стенку. Осман поддерживал ее рассказ репликами типа «понимаю-понимаю» и «вот оно что», беспокоясь в основном о точности своих записей. Закончив, Лаура подумала, что пережила самую напряженную процедуру в жизни, более неприятную, чем рождение ребенка и развод.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался Осман. — Все нормально?

Лаура кивнула: