Бронтомех!

Эзра Блейк обсуждал гонку с Кли-о-По — живущим в нашем поселке инопланетянином. Теперь-то я привык к виду Кли, разгуливающего по здешним местам как ни в чем не бывало, но первое время после моего приезда о Риверсайд он меня порядком шокировал. Причем, как ни странно, больше всего меня смущало, что он носил одежду. Будь Кли голым, я бы воспринимал его примерно так же, как мохнатика или обезьяну. Но вид ткани на шкуре пресмыкающегося производил впечатление какого-то маскарада, розыгрыша вроде шимпанзе за столом. Я никак не мог научиться воспринимать его всерьез и понял тогда, насколько естественными были расовые предрассудки на Земле в старые недобрые времена. Антиобщественными, не имеющими оправданий ни в какой этической системе — но естественными.

— Похоже, тебе не очень-то нравится регата, — сказал я Джейн.

Ее взгляд скользил по скиттерам, привязанным к понтону; гонщики проверяли их перед следующим заездом. Стренг свободно развалился в своем зеленом жучке. Грива серебряных волос колыхалась на ветру.

— Может быть, я старею, Кев, — отвечала Джейн, наша соблазнительная шатеночка. — А может быть, меня напугал мортовский трюк с ангелами — я словно увидела привидение. Но я абсолютно не понимаю, в чем тут соль. Парни стараются победить друг друга — поэтому они забрались в скиттеры. Но мы-то зачем смотрим?

— Господи, это же возбуждает!

— Да. Ибо не исключено, что кто-нибудь погибнет. Девяносто процентов публики смотрит только из-за этого.

— Ну что ты, это же просто представление. Вроде исполнения народных танцев.

Я показал на огороженную веревками площадку между причалом и рыбным складом. Там под скрипку Вернона Трепла, топая ногами и размахивая носовыми платками, усердно прыгали Потомки пионеров.

— Ты же видишь, что на них никто не смотрит, — бросила Джейн все так же холодно.

Я огляделся. Справа и слева от нашего возвышения гудела в ожидании старта толпа. Позади, за складом, виднелся опустевший поселок и дорога, которая поднималась по крутому склону между жилыми куполами к прямоугольным строениям «Клуба» и Морской Опытной Станции Марка Суиндона, стоявшим уже вплотную к лесистой вершине хребта. Действительно, все шестьсот риверсайдцев — и столько же приезжих — были поглощены событиями на воде.

Я все же надеялся, что это объяснялось не одним только ожиданием чьей-нибудь гибели.

— А ты не думаешь, Джейн, что они наслаждаются, потому что отождествляют себя с гонщиками?

— А ты не замечаешь их отчаянного настроения? Мол, все равно все катится к черту и ничего уже сделать нельзя? Тебе не кажется, что на этих гонках преобладает не спортивный азарт, а… а какой-то болезненный ажиотаж? Только честно, Кев.

— Это из-за Пола. Он немножко сумасшедший. Настроен на победу. Как и Ральф Стренг…

Я вздрогнул, когда стартовый пистолет выплюнул столб дыма и очередная группа соперников помчалась вниз по Дельте в облаках брызг и конденсирующегося пара…

2

За причалом, где трава сменялась зарослями терновых деревьев и липучек, в стороне от всех стоял незнакомец в темном плаще, не похожий на туриста. На шее у него висел бинокль, но он держал руки в карманах с тех самых пор, как я его заметил. Обладатель резкого профиля со впалыми щеками, крючковатым носом и редкими белыми волосами, он походил на голодного облезлого орла. Я решил, что ему — около пятидесяти пяти.

Незнакомец снова привлек мое внимание, когда стартовал второй заезд. Тут он все-таки поднял бинокль и проследил за жучками до самой излучины. В общем-то, все зрители делали то же самое, но меня поразило, с каким пристальным интересом — я бы даже сказал, как самозабвенно — это делал неизвестный. Как ястреб, высматривающий добычу.

Когда скиттеры исчезли, послышался обычный гул комментариев.

— Стренг не стал перескакивать через отмель, — заметил Марк Суиндон.

— Когда понадобится — проскочит, — ответила Джейн.

Через несколько минут катера вернулись, и Стренг лидировал; он опять объехал бурый выступ отмели, затем пронесся по прямой и пришел первым с отрывом.

Гонки продолжались, и возбуждение явственно нарастало по мере того, как заканчивались предварительные заезды и приближалось главное зрелище финал. Я увидел, что операторы телегазеты, потушив свои стимулирующие сигареты, включили камеры, и, как ребенок, не устоял перед искушением вытащил из кармана миниатюрный приемник и полюбовался собственной персоной в окружении людей с важными лицами.

И мне подумалось: а что, если в Премьер-сити эту передачу смотрят эмиссары «Хедерингтон Организейшн»? Может быть, они заметят меня и узнают завтра, когда меня им представят? Впрочем, какого черта я придаю такое значение появлению своей физиономии на этом экранчике?

— Мелочное честолюбие часто указывает на прошлые неудачи. Крупные неудачи, — изрек чей-то самоуверенный голос.

Я обернулся и увидел темноволосого парня, разговаривающего с серьезной девицей в очках.