Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов

Пай–Пай развернул лопатник водителя: улов был невелик.

— Ладно! Теперь сиди! Не дергайся…

Мочевой пузырь Пай–Пая был полон, давал знать о себе еще в квартире у Афанасия. Пай–Пай с облегчением опорожнил его в дамскую сумку.

— Это — чтоб сухари не терлись!

Он застегнул «молнию» на джинсах. Открыл дверцу.

— Будешь стоять еще десять минут! Уедешь — найду тебя из–под земли и убью. Номер машины мне известен… Чао!

— Куда сейчас, товарищ капитан? — спросил водитель–милиционер у Игумнова.

«Два шоферских вопроса, — подумал Игумнов. — «Куда сейчас?“ и «Мне ждать?“

— Завезем Цуканова в отдел…

Они ушли с шоссе и гнали теперь в направлении Красного Маяка. Было жарко. К закрывавшимся на обед огромным универсамам быстро шли люди.

— Моя задача? — спросил Цуканов.

— Пай–Пай мог остаться в Туле. Ориентируй на розыск личный состав.

— Само собой…

— Поинтересуйся происшествиями… Что у них по городу за сегодняшнее утро.

— Все?

— Свяжись с опером из 49–го, который обслуживает этих… в «Тойоте». А я подъеду с Баклановым в ГАИ к инспектору. Он вызвал к себе таксиста… Карпухина! Может, удастся зайти с этой стороны!

Отдел разборов ГАИ окружали деревья. У ворот лежала покореженная разбитая техника. Госавтоинспектор — мясистый, с двойным подбородком — сказал что–то одному из водителей, тот быстро, не прощаясь, исчез. Гаишник подошел к стоявшим в стороне Бакланову и Игумнову.

— Приехали?..

— Федор, — представил его Бакланов. — Выдающийся специалист в нашем деле.

— Уж и выдающийся…

Одутловатое лицо корифея помрачнело. Бакланову что–то требовалось — иначе он не начал бы с комплимента. Для приличия помолчали.

Могучие деревья делали двор похожим на парк аристократического особняка или усадьбы. Скорее же всего его построили после войны пленные немцы, как и многие другие здания по соседству. Сейчас в отделе разборов никто об этом не вспоминал.

— У друга с машиной беда…

Бакланов и глазом не моргнул: когда требовалось, он мог быть жестким и изобретательным. С Федором у них были свои гаишные дела.

— …«Жигуль» записан на жену, а она получила от отца. Завещание оформлено, а найти не могут!

— Надо узнать в нотариальной конторе… — Дело оказалось чересчур простым. — Номер конторы известен?

— Двадцатая.

— Длиннющие девки там… — Федор загадочно усмехнулся. — Баскетболистки…

Его отвлек сверток, который привез Бакланов, в нем угадывались знакомые параметры.

— Тебе! — Бакланов перехватил взгляд.

— Надо бы вместе!

— Вместе в другой раз! Положи!

— Тогда… — Федор обеспокоился. — Сами и пронесите, а то неудобно. Скажут: «Уже со своих берет!»

— Какие дела!

Гуськом прошли в кабинет. Стол Федора стоял у самого окна, старенький, незавидный.

— Реквизировал? Или со свалки?

— Наследство!

Ражий Бакланов нагнулся, открыл дверцу, сунул сверток в нижний отсек. Сидевшие в комнате посмотрели сочувственно.

— Выйдем?

Федор обернулся к соседям:

— Я сейчас.

Разговор во дворе пошел откровеннее.

— На меня хотят наехать… — Бакланов достал несколько пластин жвачки, предложил всем.

— Нет, спасибо.

— Жду жалобу. Мужика ты должен знать. Таксер. Карпухин Костя… Ты его знаешь.

— Знаю.

Подумав, инспектор взял жвачку, которую Бакланов еще держал в руке.

— С ним лучше не связываться.

— Думаешь?

Федор кивнул: в эту минуту он был абсолютно искренен.

— Это мафия. Он возил вора в законе — Афанасия… Слыхал?

— Краем уха…

Игумнов промолчал. В отличие от гаишников, он не только слышал об Афанасии, но и знал оперативную информацию: авторитет по имени Афанасий держал ближний юго–восток Подмосковья.

«Та же Тула!..»

— УАфанаеия шведский микроавтобус. «Урван», серебристый, подлиннее наших… Костя сидел на нем.

— А сейчас?

— Я слышал: он посредничает с крупным оптовиком–спекулянтом. Возит, охраняет, обслуживает.

— Овощи–фрукты?

— Товары. В последнее время импортные платки…

Корифей ГАИ владел разносторонней информацией, которой по каким–то причинам охотно делился с Баклановым.

— А тот, кого он возит… Кличка известна?

Федор поколебался:

— Хабиби.

Похоже, это было все, что он мог сказать. У забора уже несколько минут маячил водитель, с которым гаишник до этого разговаривал. В руке у него был теперь целлофановый пакет с содержимым.

«Должно, сбегал за коньячком…» — подумал Игумнов. Он взглянул на часы.

«Если бы таксист был действительно вызван в отдел разборов, Федор вспомнил бы, что Карпухин должен вот–вот подъехать…»

Секрет был прост: «Федор его снабжает повестками!»

— Ну, спасибо.

— Пока!

Они вышли к машине.

— Лучший по профессии, — заметил Бакланов по поводу корифея. — На всех городских совещаниях ставят в пример.

— Но к тебе всей душой…

— Мне многое известно о нем, и он это знает.

Впереди горел золотом купол храма на Ваганьковском. День был на изломе. Поток автотранспорта наполнял воздух запахом гари и пылью. Он двигался на трех уровнях, большинство его составляли мощные грузовые средства, направлявшиеся в сторону Ходынки. Издалека донесся стук проходившей электрички — там шли поезда белорусского направления.

— Про вечер не забыл? — спросил Игумнов неожиданно.