Броненосец

— Спасибо, Радж, — ответил Лоример. — Не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

Раджив запустил руку под рубашку и помассировал свою полную грудь. Теперь он улыбнулся, на круглых щеках образовались ямочки.

— Смотри не задирай нос, — сказал он. — Хогг у тебя в кабинете.

Когда Лоример шел по коридору, из своего кабинета высунул голову Шейн Эшгейбл, выставил большой палец и прошептал: «Хогг». Такая редкостная солидарность, рассудил Лоример, может означать одно: Хогг пребывает в мрачном настроении.

Остановившись у своей двери, Лоример сквозь прямоугольник стекла увидел, что Хогг, не таясь, просматривает бумаги и корреспонденцию на его рабочем лотке. Заглянул через дверь к Димфне: она сидела за столом и плакала, прикладывая к глазам уголок платка. Дурные, дурные знаки, решил Лоример. Но почему такой перепад настроений? Что произошло? Первая волна Хоггова гнева явно обрушилась на бедняжку Димфну; ему бы надо быть поласковее с ней, подумал он вдруг сочувственно, может, стоит пригласить ее после работы куда-нибудь.

Хогг не обернулся и даже не оторвался от изучения бумаг Лоримера, когда тот вошел.

— Ты что-нибудь еще слышал от полиции о том самоубийстве? — спросил Хогг.

— Был один визит. А что?

— Было уже дознание?

— Еще нет. А будет?

— Разумеется.

Хогг обошел вокруг стола Лоримера, медленно опустился на его стул и принялся с агрессивным выражением его рассматривать.

— С Доулингом все прошло нормально?

— Да, прекрасно. Приходил сэр Саймон.

— Ага, сэр Саймон собственной персоной. Какая честь.

Лоример разглядел, что на его столе, поверх блокнота, лежит вырванный листок с запиской. Он прочел ее вверх ногами: там было написано «Доктор Кенбарри», а потом какой-то номер. Да, телефонный номер, а под ним — адрес. Лоример ощутил, как мгновенно пересохло в горле.

Хогг сердито дергал за какой-то предмет, застрявший у него в кармане пиджака, и про себя матерился. Наконец он вытащил этот предмет и протянул Лоримеру — это оказался компакт-диск в жесткой целлофановой обертке, еще не распечатанной. На простом белом фоне было выведено (шрифтом под детский почерк) название: «Дэвид Уоттс. Ангцирти». Вдоль нижней стороны квадрата была помещена фотография трех дохлых трупных мух — они валялись на спине, задрав кверху полусогнутые лапки.

— «Анг-цир-ти», — медленно прочел Лоример. — Это что, по-немецки? Или неправильно написано?

— Ради всего святого, откуда мне знать? — сердито процедил Хогг.

Он действительно в отвратном настроении, отметил про себя Лоример и снова попытался представить, какую именно грубость тот совершил по отношению к Димфне.

— А кто такой Дэвид Уоттс? — отважился спросить Лоример.

— Он — твое следующее дело, — ответил Хогг.

— А кто он такой, этот Дэвид Уоттс?

— Боже милостивый! Даже я слышал о Дэвиде Уоттсе.

— Извините.

— Он певец. Рок-певец. Ты разве не знаешь его музыку?

— Из современной музыки я слушаю сейчас только африканскую.

— Отлично. Это все объясняет. — Хогг встал — яростно, резко, почти по стойке «смирно». — Знаешь, Лоример, я иногда думаю, ты совсем, на хрен, с ума свихнулся. Боже мой, да что ж это такое! — Он принялся сердито расхаживать по кабинету. Лоример прислонился к стене. — Что ж это такое? Тебе сколько лет? Какой тогда смысл брать на работу молодежь? У вас же вся эта поп-культура должна от зубов отскакивать. Он хренов рок-музыкант и певец. Все о нем слышали.

— Ну да. Теперь, кажется, припоминаю. Тот самый Дэвид Уоттс.

— Не перебивай, мать твою, когда я говорю.

— Извините.

Хогг остановился напротив и окинул его недобрым, хмурым взглядом.

— Иногда я думаю, Лоример, что ты ненормальный.

— Дайте определение «нормальному»…

— Ты смотри у меня, ладно? — Хогг наставил на него толстый, проникотиненный палец, а потом вздохнул и покачал головой, при этом выражение его лица смягчилось. — Не знаю, Лоример, прямо не знаю… Мне сейчас нелегко, ох как нелегко. Нет в моей жизни радости. У Джанис там целая папка по этому Дэвиду Уоттсу. Думаю, это как раз по твоей части.

У двери он вдруг остановился, проверил, закрыта ли она, а потом какой-то крабьей походкой снова подобрался к Лоримеру, по-прежнему посматривая в сторону коридора, видневшегося сквозь стеклянную панель. Теперь он улыбнулся, показав сквозь щелку губ ряд мелких желтых зубов.

— Знаешь, что я собираюсь сделать в понедельник? Первым делом?

— Нет, мистер Хогг. Что же?

— Я собираюсь уволить Торквила Хивер-Джейна.