Брокен-Харбор

Ричи еще раз пролистал банковские выписки и остановился на безнадежной последней странице.

— Иисусе… — покачал он головой.

— Честный парень, жена и дети, хорошая работа, дом — все, как он мечтал. И вдруг на тебе — мир рушится. С работы уволили, машину забрали, дом скоро заберут — а может, и Дженни подумывает забрать детей и уйти, раз он семью не обеспечивает. Это могло довести его до крайности.

— И все это меньше чем за год, — сказал Ричи и положил выписки на кровать рядом с письмами кредиторов, держа их двумя пальцами, словно они радиоактивные. — Да, такое вполне могло случиться.

— Пока у нас слишком много «если», и вот еще: если ребята Ларри не найдут доказательств того, что убийца — не кто-то из своих, если оружие обнаружится неподалеку и если Дженни Спейн не очнется и не выдаст нам чрезвычайно убедительную историю, злодеем в которой окажется не ее муж… Тогда мы сможем закрыть это дело гораздо раньше, чем предполагали.

В этот момент у меня зазвонил телефон.

— Ну вот, — сказал я, выуживая его из кармана. — Сколько ставишь на то, что один из летунов нашел где-то поблизости оружие?

Звонил Ковбой Мальборо, и от волнения его голос ломался, как у подростка.

— Сэр… — сказал он. — Сэр, вы должны это увидеть.

* * *

Он был на тропинке Оушен-Вью — этот двойной ряд домов между проездом Оушен-Вью и морем едва ли можно было назвать улицей. Когда мы проходили мимо, другие летуны, словно любопытные животные, высовывали головы из проемов в стенах. Ковбой Мальборо помахал нам из окна второго этажа.

У серого блочного дома, оплетенного зелеными сетями ползучих растений, были только стены и крыша. Палисадник зарос высокой, по грудь, сорной травой и утесником, заполонившими подъездную дорожку и пустой дверной проем. Нам пришлось карабкаться по трухлявым строительным лесам, стряхивая с ног стебли, и лезть в брешь окна.

— Я сомневался, нужно ли… — начал Ковбой. — То есть я знаю, что вы заняты, сэр, но вы велели звонить, если найдем что-нибудь интересное. А это…

Кто-то аккуратно и с толком обустроил в верхнем этаже личное логово. Расстеленный спальный мешок — полупрофессиональный, для экспедиций в дикие края — прижат обломком бетона. Плотная полиэтиленовая пленка на окнах защищает от ветра. У стены ровным рядком выстроились три двухлитровые бутылки с водой. В прозрачном пластиковом контейнере — дезодорант, брусок мыла, мочалка, зубная щетка и тюбик зубной пасты. В углу совок и щетка, кругом чистота, ни паутинки. В пакете из супермаркета — прижат еще одним куском бетона — пара пустых бутылок из-под «Люкозейда», комок оберток от шоколада, засохшие корки сэндвича в смятой фольге. На гвозде, вбитом в балку, — пластиковый капюшон от дождя из тех, что носят старушки. А на спальном мешке, рядом с потертым футляром, — черный бинокль.

Прибор не выглядел особенно мощным, но это и не требовалось — задние окна смотрели прямо на чудесную застекленную кухню Патрика и Дженни Спейн, которая находилась всего в тридцати-сорока футах. Ларри и его ребята там, похоже, обсуждали одно из кресел-мешков.

— Боже милостивый, — пробормотал Ричи.

Я не сказал ни слова: меня распирала такая злость, что наружу мог вырваться только рев. Все, что я знал об этом деле, взлетело в воздух, перевернулось вверх тормашками и рухнуло мне на голову. Это логово — не наблюдательный пункт профессионального убийцы, которого наняли вернуть деньги или наркотики, тот бы заранее все убрал, и мы ни за что не догадались бы, что здесь кто-то побывал. Нет, здесь выслеживал своих жертв псих, о котором говорил Ричи, — человек, который сам приносит неприятности.

Патрик Спейн все-таки был единственным из сотни. Он все делал правильно. Женился на подруге детства, завел с ней двух здоровых детей, купил хороший дом, рвал задницу, чтобы за него расплатиться и под завязку набить его модным барахлом. Он, черт побери, сделал все, что должен был сделать, но потом приперся этот маленький говнюк с дешевым биноклем и разнес все на атомы, а Патрику не оставил ничего, кроме вины.

Ковбой Мальборо встревоженно смотрел на меня, боясь, что снова облажался.

— Так-так-так, — холодно сказал я. — У Патрика появился конкурент.

— Похоже на гнездо сталкера, — сказал Ричи.

— Это оно и есть. Так, всем выйти. Детектив, звони своим приятелям и скажи, чтобы возвращались на место преступления. Пусть не подают виду, что что-то произошло, но уйти они должны сейчас же.

Ричи поднял брови, Ковбой раскрыл было рот, но, взглянув на меня, снова его захлопнул.

— Возможно, прямо сейчас этот парень за нами наблюдает, — сказал я. — Пока это единственное, что мы о нем знаем, — он любит наблюдать. Я вам гарантирую: он все утро крутился неподалеку, хотел увидеть, как нам понравится его работа.

Справа, слева, прямо впереди — ряды глазеющих на нас недостроенных домов. За нашими спинами — пляж, песчаные дюны и заросли шуршащей травы; с обеих сторон — холмы с грядами острых валунов у подножия. Он мог затаиться где угодно. Куда бы я ни повернулся, было чувство, что кто-то целится мне в лоб.