Бродяги Севера

«Ао-у тап-ва-мукун» («Когда уходит злая беда, приходит счастье») — гласит поговорка индейцев кри. А для Нанетты смерть ее мужа стала избавлением от самой злой беды. Теперь, когда ей уже не приходилось ежеминутно опасаться тяжелых кулаков и дубинки, она вся словно расцвела. Загнанное, боязливое выражение исчезло из ее темных глаз. Теперь они сияли и лучились. К ней вернулась ее юность, освобожденная от невыносимого гнета. Нанетта была счастлива. Она радовалась тому, что с ней — ее дочка, она радовалась свободе, радовалась солнцу и звездам и с надеждой смотрела в будущее.

Вечером, когда она перед сном распустила волосы, Мики тихонько подошел к ней. Ему нравилось тыкаться носом в эти мягкие пушистые кудри, нравилось класть голову ей на колени и прятаться за их блестящим пологом. А Нанетта крепко обняла его, как обнимала дочку. Ведь это Мики невольно послужил причиной того, что она снова обрела жизнь, надежду, радость. Гибель Лебо была справедливым воздаянием, и повинен в ней был только он сам.

А на следующий вечер, когда Нанетта причесывалась перед сном, в хижину вошел Чэллонер, и, когда он увидел ее сияющие глаза и волну шелковистых кудрей, у него словно земля ушла из-под ног и он понял, что вся его прошлая жизнь была только прологом к этой минуте.

Глава XXIII

После того как в хижине Нанетты Лебо появился Чэллонер, счастье Мики стало уже совсем безоблачным. Он, разумеется, не раздумывал, почему ему так хорошо, и ничего не опасался в будущем. Мики жил только настоящим, а в этом настоящем три существа, которых он любил сильнее всего на свете, были вместе, были рядом с ним, а больше ему ничего не требовалось. И тем не менее где-то в глубинах его памяти, надежно хранившей все важнейшие события, которые ему довелось пережить, таился образ Неевы, черного медвежонка. Мики не забыл Нееву, своего друга, своего брата, дравшегося бок о бок с ним, когда они встречали опасных врагов. И время от времени ему вспоминалась холодная, занесенная снегом пещера у вершины каменистого холма, пещера, в которой Неева погрузился в таинственный беспробудный сон, почти не отличимый от смерти. Но жил Мики настоящей минутой. Дни шли за днями, а Чэллонер все еще не покидал вырубки, да и Нанетта не уехала в Форт О'Год с помощником Макдоннелла. Индеец вернулся один и передал фактору письмо от Чэллонера, в котором сообщалось, что девочка кашляет и Нанетта боится пускаться в дальний путь, пока стоят такие морозы. Кроме того, он просил прислать ей некоторые припасы.

Хотя в первых числах января действительно ударили лютые морозы, Чэллонер по-прежнему жил в палатке на опушке, шагах в ста от хижины, и Мики то навещал своего первого хозяина, то отправлялся в гости к Нанетте. Это были самые счастливые дни в его жизни. Ну, а Чэллонер…

Мики видел все, что происходило, но понять смысл происходящего он был не способен. Прошла неделя, затем вторая, и в глазах Нанетты появилось особое сияние, которого Мики никогда прежде в них не замечал. Изменился и ее голос — он стал каким-то особенно задушевным и милым.

А потом настал день, когда Мики, лежавший возле колыбели, поднял голову и увидел, что его хозяин обнимает Нанетту и что-то говорит ей, а ее лицо озаряет невыразимая радость. Мики смотрел на них с недоумением. Это недоумение возросло еще больше, когда Чэллонер отошел от Нанетты, нагнулся над колыбелью и нежно взял малышку на руки, а Нанетта вдруг закрыла лицо ладонями и расплакалась. В горле Мики поднялось глухое рычание, но в это мгновение Чэллонер свободной рукой притянул к себе Нанетту, она обняла его и малышку и что-то говорила сквозь слезы. Мики не понимал ее слов — он вообще ничего не понимал, но он чувствовал, что сейчас не время рычать или бросаться к ней на помощь. Его охватило необъяснимое радостное возбуждение, но он сдерживал его и только смотрел во все глаза. Минуту спустя Нанетта опустилась на колени и крепко обняла его за шею, как только что обнимала Чэллонера, а Чэллонер приплясывал с малышкой на руках и весело ей что-то растолковывал. Потом и он сел на пол рядом с Мики.

— Мики, старина! Я теперь семейный человек, слышишь? — торжественно объявил он.

Мики попытался понять — и не смог.

Вечером за ужином Чэллонер и Нанетта болтали и смеялись, как двое счастливых ребятишек. Мики не спускал с них глаз, все еще стараясь разобраться, что с ними происходит, — и не понимал.

Перед тем как уйти в свою палатку на опушке леса, Чэллонер обнял Нанетту и поцеловал ее, а она прижала ладошку к его щеке, засмеялась и чуть было снова не расплакалась от радости.

И тут Мики понял: к обитателям хижины пришло счастье, только и всего.