Бродяги Дхармы

Гордый, что и сам я работал тормозным кондуктором, я совершил ошибку: расхаживал по станции с рюкзаком, беседовал со стрелочниками, расспрашивал, когда следующий местный, – и тут подходит здоровенный молодой полицейский с болтающимся в кобуре на бедре пистолетом, весь прямо как шериф из телевизора, и, глядя стальным взглядом сквозь темные очки, велит мне проваливать. И стоит, уперев руки в боки, наблюдая, как я удаляюсь и выхожу на шоссе. Страшно злой, я прошел подальше по шоссе, перемахнул через забор на станцию и какое-то время лежал в траве. Потом сел, покусывая травинку и стараясь не высовываться. Вскоре раздался свисток к отправлению – поезд готов: я рванул к своему поезду, перелезая через вагоны, вскочил на него в тот самый момент, когда он трогался, и выехал из Лос-Анджелеса, лежа на спине, с травинкой во рту, под укоризненным взглядом моего полицейского, который стоял теперь, уперев руки в боки уже по другой причине. И почесывал в затылке.

Местный шел до Санта-Барбары; там я сходил на пляж, искупался, развел в песке костерок и приготовил поесть, и вернулся на станцию – до «полночного призрака» еще куча времени. «Призрак» состоит в основном из платформ с прицепами, прикрученными к ним стальным кабелем. Огромные колеса прицепов заключены в деревянные колодки. Я всегда лежу головой к этим колодкам, так что если произойдет крушение – прощай, Рэй. Но я решил – если судьба мне погибнуть на «полночном призраке», значит, судьба. Хотя, видимо, у Господа Бога есть еще для меня дела. «Призрак» появился точно по расписанию; я забрался на платформу, под прицеп, расстелил спальник, снял башмаки и положил в головах, под скатанную в подушку куртку, вздохнул, расслабился. Бум, поехали. Теперь я понял, почему бродяги называют его «полночным призраком»: измотанный, я, против всех ожиданий, моментально уснул и проснулся только от яркого света фонарей станционной конторы в Сан-Луис-Обиспо, ситуация очень опасная, поезд остановился совершенно не там, где надо. Но ни души не было возле конторы, глухая ночь, и только я пробудился от глубокого сна без сновидений, тут же впереди раздался свисток, и мы тронулись, действительно как призраки. После этого я уже не просыпался до утра, до самого Сан-Франциско. Оставался один доллар; Гари [1] ждал меня в хижине. Вот и все путешествие, молниеносное, как сон, вот я и вернулся.

24

Если у бродяг Дхармы будут когда-нибудь братья в Америке, которые будут жить в миру, нормальной домашней жизнью, с женой и детьми, – эти братья будут такими, как Шон Монахан.

Шон, молодой плотник, жил в старом деревянном доме на отшибе от столпившихся коттеджей Корте-Мадера, ездил на допотопном драндулете, собственноручно пристроил к дому заднюю веранду под детскую для будущих детей и выбрал себе жену, полностью разделявшую его взгляды на то, как безбедно прожить в Америке без особых доходов. Шон любил брать отгулы просто так, для того, чтобы подняться на холм в хижину, принадлежащую к арендуемой им собственности, и там целый день медитировать, изучать буддистские сутры, пить чай и дремать. Жена его, Кристина, юная красавица с медовыми волосами, ходила по дому и двору босиком, развешивала белье, пекла домашний хлеб и печенье. Она была мастерица готовить еду из ничего. В прошлом году Джефи очень порадовал их, подарив им на годовщину десятифунтовый мешок муки. Шон был настоящим патриархом, как в прежние времена, и, несмотря на свои двадцать два, носил, как святой Иосиф, окладистую бороду, посверкивая оттуда белозубой улыбкой и молодыми синими глазами. Две маленькие дочурки тоже бегали везде босиком и росли весьма самостоятельными.

Пол устилали плетеные соломенные циновки – входя, здесь также полагалось разуваться. Было много книг и единственная дорогая вещь – отличный проигрыватель, чтобы слушать собранную Шоном богатую коллекцию индейской музыки, фламенко и джаза. Даже китайские и японские пластинки у него были. Обедали за низким черным лакированным столиком, в японском стиле, причем сидеть, хочешь не хочешь, полагалось на циновках. Кристина превосходно готовила супы и свежие бисквиты.

Прибыв в полдень на «Грейхаунде», я прошел еще около мили по гудроновой дороге, и Кристина тут же усадила меня за горячий суп и горячий хлеб с маслом. Какое, право, славное существо. «Шон и Джефи на работе в Сосалито. Вернутся около пяти».

– Пойду посмотрю домик, подожду их там.

– Хочешь, посиди здесь, можешь музыку послушать.

– Да нет, не буду тебе мешать.