Бродячий цирк

Мы укрылись за кустом и стали наблюдать. Цирк свернулся, почти растаял, как мираж в пустыне. В автобусе царила сонная темнота, зато поверх него на шесте светилась яркая лампа, освещая близлежащие окрестности. Нутро одного из двух фургонов светилось мягким живым светом. Около него стояли деревянные сундуки с коваными углами, в которых находились хитрые цирковые пожитки. Воображение рисовало мне целые горы сокровищ внутри — от остатков шоколада и сладкой ваты, до воздушных шаров и мячиков, при помощи которых жонглёры держали в напряжении детскую ораву. Канаты канатоходцев лежали свёрнутые в кольца, как сытые гадюки. Поодаль паслись две тягловые лошади, рядом гарцевала цирковая лошадка (Цирель — так называла её рыжеволосая акробатка), всё ещё в ярком банте меж ушей.

Мышик, о котором я совершенно забыл, внезапно гавкнул. Не знаю, кого он углядел среди сундуков и фургонов, однако через секунду мне оставалось только смотреть ему вслед и чихать от поднятой пыли. Я вспомнил о питоне, который, судя по надписи на вольере, питался мышами, но, учитывая его размер, вполне мог съесть и собаку, и бросился следом.

Мышик, давясь лаем, растворился среди циркового скарба. Кого-то мы всё-таки побеспокоили, потому что секунду спустя мои ноги уже беспомощно молотили воздух, едва касаясь земли.

— Ага, попался! Да тише ты, всё равно не отпущу. Ворюга, — сказали над ухом визгливым голосом.

Извернувшись, я увидел рослую девчонку лет пятнадцати, и держала она меня одной рукой без всякого напряжения. Точнее, не просто держала, а уже тащила к светящемуся фургону.

— Аксель, смотри, кого я поймала! — закричала она с порога, втаскивая меня по лесенке следом.

Я скукожился, прекратил вырываться и запихал руки в карманы. Мало почету в том, чтобы тебя таскала за шиворот, как кошка котёнка, девчонка едва старше тебя.

Изнутри фургон был уставлен ящиками и коробками. У дальней стенки, на ящике с надписью «Good Bananas», горела свеча в медном подсвечнике. Прямо на полу, держа в руках книгу, сидел человек, очаровавший меня ещё днём, на представлении. Он словно бы и не переодевался после выступления: тот же красный жилет, потёртый и кое-где тщательно заштопанный, и брюки. На щеке темнели остатки грима, а по песочного цвета волосам плакал горючими слезами гребешок.

При нашим появлении он отложил книгу и воззрился на меня поверх очков.

— Где ты его нашла? И почему бы тебе не выкинуть его обратно?

Сказал беззлобно, скорее, с благосклонным интересом.

— Пытался что-то украсть, — сморщила носик девочка. — Наверняка гирю, они как раз там лежали.

Я храбро фыркнул, но тут же сконфуженно замолк — как-то неуместно фыркать, когда твои ноги едва касаются пола.

— Да опусти ты его наконец, — сказал мужчина, и я тут же проникся к нему безграничной благодарностью.

— Я не собирался воровать ваши гири. Я всего лишь бросился за своим псом.

Мужчина расхохотался.

— Ещё бы ты собирался! Я бы тебе даже подарил парочку ради такого случая. Я не думаю, что ты, дружок, хотел что-то стырить у бедных артистов, но всё же не стоит думать, что ночью мы такие же хорошие как днём. Ночью мы чаще всего сонные.

— Он притащил сюда какую-то шавку, — продолжала возмущаться девчонка, — она своим лаем наверняка всех перебудила!

При свете я наконец разглядел свою мучительницу. Какая-то нескладная, она обладала на редкость уверенными движениями и, казалось, при желании могла разнести фургон в щепки за какие-то мгновения. Пепельные волосы неровно подрезаны у самых ушей, белая майка и джинсы явно не по размеру.

— Шавку? — заинтересовался мужчина, вытянул шею и сумел разглядеть за порогом кончик непрерывно виляющего хвоста. — Это интересно, у нас никогда не было циркового пса. Ну-ка, фьють-фьють!

Мышик к моему удивлению заскочил в фургон, прошмыгнул между нашими ногами и в два прыжка оказался возле Акселя. Тот потрепал пса по холке, Мышик сразу же начал стелиться возле его ног. Я сморщил нос от смеха — а ещё сторожевой пёс! Подозрительный ко всему и не любящий чужаков, ага, щас!

Девчонка сжимала и разжимала кулаки.

— А вдруг у него блохи!

— Ничего страшного, мои их выселят. В своих я уверен, сам тренировал и подковывал. А тебе вообще пора в постельку, время-то уже — пол свечи отгорело…

Эти двое будто забыли про меня — самозабвенно препирались, Аксель с добродушным задиром, девочка с угрюмостью волчонка.

А я, набравшись смелости, выпалил.

— А можно мне посмотреть тигра?

— Нет!

— Да, пожалуйста. — Одновременно произнесли мои новые знакомые.

Девочка и мужчина посмотрели друг на друга с упрямством встретившихся на мостике баранов, потом Аксель благожелательно прибавил:

— Покажи ему тигра, Марина, будь добра. Раз уж всё равно не спишь.

Девочка пробурчала:

— Если уж кому надо спать, то это тебе. Устаёшь же после каждого выступления, а на ком тут всё держится, как ты думаешь?

Тем не менее она брезгливо взяла меня за рукав рубашки и потащила за собой.

Из второго фургона ударила такая смесь запахов и животного тепла, что заслезились глаза.