Бритва Оккама

Ламия ошибалась: ему было за что сражаться. Он должен победить ради Лолы, чтобы вновь увидеть ее, сжать в своих объятиях. Без нее его жизнь утратит всякий смысл.

Ари стиснул зубы, собрался с духом и оттолкнулся руками, пытаясь повернуться. Казалось, у него ничего не выйдет. С невероятным трудом ему удалось перекатиться на бок, оказавшись лицом к лицу с Ламией.

Все произошло в один миг. Он видел, как на него опускается железный стержень, тяжелый и прямой, словно гильотина. Видел одержимый взгляд Ламии. Ее окровавленное лицо. Падающую каплю. Он едва успел наклонить голову. Прут задел его по лицу и опустился на ключицу. Ари пронзила мгновенная и невыносимая боль.

Стоявшая над ним Ламия снова подняла прут. На этот раз она держала его вертикально, как гарпун, и ударила им что было сил. Резкая боль привела Ари в чувство, он отклонился, не дав ей его добить. Одновременно он подсек Ламию ногами и опрокинул ее навзничь. Подобрал с полу камень и, вопя от боли и ненависти, подполз к ней.

Ламия попыталась встать, но Ари удержал ее за рукав. Правое плечо не действовало, и Ари, дотянувшись до нее, левой рукой занес над ней камень. Однако женщина перехватила его руку. Приподнявшись, Ари ударил ее головой в переносицу и услышал, как хрустнул хрящ. Кровь залила распухшее лицо Ламии. С пронзительным воплем она вцепилась в Ари. Он отпрянул и высвободился. Поднявшись на четвереньки, он с размаху опустил камень ей на голову.

Удар оказался сокрушительным. Ари вложил в него всю свою силу и ярость. Словно это был последний удар последней битвы. Череп треснул как яичная скорлупа, кровь прыснула во все стороны. Но Ари, захваченный неутолимой жаждой мести, поднял камень и с остервенением ударил снова. Уже проломленный череп Ламии будто взорвался, забрызгав его липкой жидкостью.

Тело убийцы в последний раз содрогнулось и обмякло.

Измученный Ари выпустил камень, повалился на бок и перевернулся на спину, раскинув руки в стороны.

И застыл, мертвенно-бледный, рядом с обезображенным трупом Ламии, уставившись в потолок и судорожно стиснув руку, словно он все еще сжимал оружие.

Вдруг на него напал нервный смех, перемежаемый рыданиями, затем к горлу подкатила тошнота. В душе царил хаос. Он испытывал изнеможение, боль и облегчение, смешанное с горечью: возмездие свершилось, но этим не вернешь к жизни потерянного друга — Поля Казо.

А главное, его постигло ужасное разочарование: конечно, он одолел эту безумную убийцу, но Лолу так и не нашел. И каким бы тяжелым ни был этот бой, он еще не последний.

Постепенно смех и рыдания стихли. Внезапно звук шагов вывел его из оцепенения.

Ари с трудом выпрямился и, цепляясь за опору, попытался встать на ноги. Страшно болело плечо. Пошатываясь, он повернулся к двери и в бледном свете разглядел Кшиштофа.

— Ари! — воскликнул телохранитель, бросаясь ему навстречу.

Аналитик оперся на руку, протянутую ему поляком.

— Я… сожалею, — пробормотал Залевски. — Я торопился, как мог.

— Ничего, Кшиштоф, ничего. С этой сукой покончено.

Телохранитель помог Ари сесть на каменный постамент в центре зала.

— Похоже, она выбила мне плечо.

Маккензи потер ключицу.

— Вы дозвонились до прокурора?

— Порядок, Ари. Конечно, он рвет и мечет, но постарается все уладить со здешними легавыми и Интерполом. Возможно, вы получите взыскание. Но куда хуже то, что старик скончался.

— Коломбан?

— Да.

Ари стиснул зубы. Значит, не выжил ни один из шести компаньонов. Ложа Виллара из Онкура больше не существует. Его охватило невыносимое чувство горечи и утраты.

— Кшиштоф, можете ее обыскать? — спросил он, указывая на труп Ламии. — И умоляю, скажите, что квадраты при ней.

Телохранитель склонился над изуродованным телом Ламии. В ее лице не осталось ничего человеческого. Разбитое, опухшее, оно было заляпано кровью и ошметками плоти.

Кшиштоф осторожно расстегнул длинное пальто и обыскал карманы. Ничего. Он перевернул отяжелевшее тело, провел рукой по спине и нащупал под свитером что-то жесткое. Приподнял ткань и вынул плоский металлический футляр. С улыбкой он выпрямился и протянул его Ари:

— Вы это ищите?

Лицо Ари просветлело.

— Надеюсь.

Присев на каменную приступку, аналитик дрожащими от волнения руками медленно открыл футляр. При блеклом свете катакомб он разглядел старые кусочки пергамента. Маккензи сразу узнал их цвет и руку, сделавшую надписи и рисунки. Это, несомненно, недостающие страницы из тетрадей Виллара. Подлинники. То сокровище, которое с пятнадцатого века ложа трепетно оберегала от чужих взглядов. Старинные и таинственные страницы из другой эпохи. Возможно, скрывавшие секрет, еще неизвестный Ари. Бережно он один за другим приподнял и пересчитал квадраты. Вторым был тот, что принадлежал Полю Казо, а последним — квадрат Моны Сафран. Но их оказалось всего пять.

— Значит, квадрат Коломбана она так и не нашла, — прошептал Ари.

— Думаете, он остался у него в квартире?

— Нет, он где-то здесь, Кшиштоф. В этом зале. Я уверен. Вот почему старик направил нас сюда. Его-то она и искала, пока я не появился.

— В этом зале? Да это все равно что искать иголку в стоге сена…