Бритва Дарвина

Дестини Трейс нахмурилась, поджала губы, посмотрела на обнаженного мускулистого парня рядом с собой, на столпившихся агентов ФБР в защитных шлемах и бронежилетах, на полицейских из Шерман Оукс и неожиданно закричала:

– Спасите! Насилуют! Слава богу, что вы пришли… Этот человек напал на меня!

В понедельник, за день до серии арестов, Лоуренс провел целый день с Дарвином, помогая ему устанавливать новые следящие камеры.

– Ты же выложил за это кучу деньжищ, учитывая срочную доставку и все прочее, – проворчал Лоуренс, когда они переносили из машины к деревьям у дороги первую камеру, батарею, кабели и водонепроницаемую маскировочную ткань. – Дай мне пару недель, и я бы сэкономил тебе тысячу баксов на этой аппаратуре.

– Через пару недель мне это не понадобится, – ответил Дарвин.

Они установили первую камеру на высокой березе у грунтовой дороги, в полукилометре от хижины. Это был новейший и сложный видеоблок размером с небольшую книгу, с объективом с переменным фокусным расстоянием. Съемный, дистанционно управляемый моторчик позволял вести камеру за движущимся объектом.

Тонкие кабели тянулись к корням старой березы, где была спрятана литиевая батарея и крошечный телепередатчик. У камеры было два объектива: один для съемок при дневном освещении, второй – с электронным усилением световых импульсов – для темноты. Именно это приспособление и вылетело Дарвину в ту самую кучу деньжищ.

Когда они установили видеоблок, Дар поехал к хижине и, сидя в «Лендкруизере», попрактиковался в дистанционном управлении – включал и выключал, поворачивал камеру, делал панорамные съемки и менял фокус. Одновременно он проверял качество передачи изображения на трехдюймовом черно-белом мониторе портативного телеприемника. Затем позвонил Лоуренсу по сотовому телефону:

– Работает отлично, Ларри.

– Лоуренс, – буркнут тот.

– Давай ко мне, в хижину. Сперва попьем кофе, а потом примемся и за остальные камеры. А еще я хочу тебе кое-что показать.

Когда они выпили кофе, Дарвин не стал распаковывать остальное видеооборудование, а повел Лоуренса к лесу. Сперва они шли по тропинке к фургону, затем свернули к склону холма, нависающего над хижиной. Пробираясь между валунов и камней, они поднялись наверх, потом спустились вниз, продираясь сквозь густой кустарник, пока не добрались до старой дугласовой пихты, которая росла на обрыве, в тридцати футах над хижиной. Дарвин молча указал на выпуклый объектив видеокамеры, спрятанной под маскировочной сеткой на ветке дерева. Объектив смотрел прямо на его хижину. Лоуренс молча принялся разглядывать камеру, внимательно и настороженно, как опытный минер – обнаруженную мину.

– Микрофона нет, – наконец сказал он. – Она стационарная, менять фокус и смещать угол съемки тоже не может. И снимать ночью. Но она направлена на стоянку у твоего дома и входную дверь. Плюс ко всему чертовски мощная батарея. Наверняка еще есть таймер и антенна на самой верхушке. Так что можно снимать несколько дней напролет, а потом перекручивать запись, чтобы узнать, кто находится в хижине и когда он туда приехал.

– Да, – согласился Дарвин.

– При таком мощном передатчике и антенне наверху сигнал может транслироваться на несколько миль, – продолжил Лоуренс.

– Да, – повторил Дар.

Лоуренс вскарабкался по смолистому стволу пихты и снова изучил камеру.

– Это не фэбээровская технология, Дар. Иностранная… Думаю, чешская… простая, но надежная. Мне кажется, что она передает в системе «Pal».

– Мне тоже так кажется, – улыбнулся Дарвин.

– Русские? – предположил Лоуренс.

– Почти наверняка.

– Хочешь, чтобы я разладил ее?

– Я хочу, чтобы они знали, где я, – сказал Дар. – И чтобы ты помнил об этой штуке, когда мы будем устанавливать собственные камеры. Нельзя, чтобы они заметили, чем мы занимаемся.

– А еще есть? – спросил Лоуренс, с подозрением оглядывая зеленые деревья.

– Я больше ничего не нашел.

– Я сам все проверю.

– Спасибо, Ларри.

Дарвин высоко ценил опыт Лоуренса в установке и выявлении различной следящей аппаратуры.

– Лоуренс, – поправил его друг, с сопением слезая вниз, как большой и шумный медведь.

В прошлую субботу Тони Констанца, очнувшийся в больнице после анестезии, запел соловьем. Невзирая на то что с полдесятка вооруженных агентов ФБР охраняли его палату, он боялся, что боевики из «Организации» явятся сюда и убьют его, как только узнают, что он остался в живых. Констанца прекрасно понимал, что его единственный шанс выжить – это расколоться. И чем скорее, тем лучше, пока до него не добрались Зуев с Япончиковым. Он нисколько не сомневался, что они способны загнать в могилу кого угодно. К тому же Констанца был совсем не прочь очутиться под охраной программы по защите свидетелей и жить – на что он очень недвусмысленно указывал – в Боземане, штат Монтана.