Бритт Мари изливает душу

Астрид Линдгрен Бритт Мари изливает душу

Astrid Lindgren

Britt-Mari lättar sitt hjärta

First published by Rabén & Sjögren Bokförlag,

Stockholm

1944

Текст печатается по изданию: Астрид Линдгрен.

Полн. собр. соч.: В 10 т. Черстин и я.

СПб.: Азбука-классика, 2002.

Britt-Mari lättar sitt hjärta © Astrid Lindgren 1944 / Saltkråkan AB

© Брауде Л.Ю., наследники, перевод на русский язык, 2015

© Нестерова А.С., иллюстрации, 2015

© Оформление, издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2015

Machaon^®

* * *

Всё началось с того, что мама отдала мне свою старую пишущую машинку… Большая, громоздкая рухлядь, от одного вида которой кровь застыла бы в жилах мастера по ремонту пишущих машинок.

Машинка и вправду страшная-престрашная! Она издаёт ужасающие звуки, когда я стучу на ней. Мой брат Сванте выразил своё мнение о мамином подарке так:

– Бритт Мари, а ты не думала, как прекрасно, когда неожиданно гасят примус?

– Как так? О чём ты? – спросила я.

– Когда ты кончаешь барабанить на этой молотилке, раз в десять прекрасней, – ответил Сванте, презрительно кивая в сторону пишущей машинки.

Он просто завидовал, в этом-то всё и дело. Он так безумно хотел, чтобы машинка досталась ему! И не ради того, чтобы писать на ней, а для того, чтобы разбирать и снова собирать и смотреть, сколько лишних винтиков осталось в результате его деятельности. Но мама считала, что мне полезно поупражняться в машинописи, и поэтому машинка досталась мне. И я так рада!..

Но владеть чем-то – это странно и совсем не просто. И фактически ко многому обязывает. Если у тебя есть корова, её надо доить, если пианино – надо хотя бы играть на нём, ну а уж если пишущая машинка – надо писать на ней. Конечно, первые дни я стучала на машинке, как одержимая дикарка. Но ничего существенного не писала – один детский лепет. В конце концов я поняла, что это возмутительное расточительство, просто перевод бумаги, когда на целой четверти листа ничего не написано, кроме как:

Бритт Мари Хагстрём, вилла

«Экелиден»[1], город Смостад[2].

Бритт Мари Хагстрём, пятнадцати лет.

И ещё имена всех моих сестёр и братьев:

Майкен Хагстрём,

Моника Хагстрём,

Сванте Хагстрём,

Йеркер Хагстрём.

А потом снова моё собственное имя:

Бритт Мари Хагстрём,

Бритт Мари Хагстрём,

БРИТТ МАРИ Хагстрём.

Внизу же Сванте в минуту слабости ухитрился приписать:

Надоела эта вечная трескотня о Бритт Мари Хастрём.

Напиши хоть иногда разнообразия ради:

Аманда Финквист или что-нибудь в этом роде.

Он, безусловно, был прав, но я-то не была расположена в этом признаться и припечатала:

Внимание!

Пишу что хочу на МОЕЙ пишущей машинке.

Внимание!

А что вообще-то тебе делать в моей комнате?

Когда я в следующий раз вернулась к своему письменному столу, то увидела на листе бумаги следующий ответ:

Об этом деле можешь абсалютно не беспокоиться.

(Он пишет совершенно безграмотно, мой дорогой братец!)

Я сделала всё, что в моих силах, дабы «абсалютно не беспокоиться». Но назавтра вставила в машинку новый, чистый лист бумаги и начала печатать невероятно красивое, как мне показалось, стихотворение. Я успела сочинить только две первые строчки, и звучали они так:

Я странствую при свете звёзд
и думаю, думаю без конца…

Но пора было бежать в школу, а когда я вернулась домой к ланчу, Сванте уже завершил моё поэтическое произведение, и оно звучало вот так:

Я странствую при свете звёзд
и думаю, думаю без конца,
и ноги мои так ужасно устали,
когда прохаживалась я там
до самого утра.

И ещё он добавил следующее:

Не думай, не думай без конца!
У тебя только закружится голова!