Британец

На этом снимке он как раз напомнил мне посетителей той выставки, — казалось, от него веет таким же холодком, и, глядя на него, я сразу, хотя ничего еще не знала достоверно, усомнилась в словах Маргарет, будто, в отличие от многих эмигрантов, он не прожил всю жизнь как вечный беглец, а напротив, сразу после войны принял бесповоротное решение: остаться на острове, то есть в Англии, раз навсегда пристать в тихой гавани.

— Может показаться парадоксальным, но лишь благодаря такому решению он вернул себе свободу передвижения, — сказала она. — Ведь только оставшись, он снова получил возможность куда-то уезжать.

Мы ушли с выставки, ускользнули из сферы влияния атташе по культуре, который, когда мы уходили, все еще курсировал по залу в сопровождении двух секретарш, с таким видом, будто опасался вступить в разговор с участниками выставки, а они, точно собаки в ожидании подачки, провожали глазами каждое его движение; мы завернули в бар «Гайд-парк-отеля», и Маргарет под изумленным взглядом бармена, которого наше появление шокировало, — он, видно, не знал, то ли налить нам, то ли указать на дверь, — стала расспрашивать о моей жизни, и, помню, я сама удивлялась своим ответам, особенно тому, что рассказывала не столько о себе, сколько о Максе, причем сто раз, наверное, назвала его «моим мужем», хотя он давно уже им не был, а я, кстати, и раньше, когда мы еще были женаты, не имела привычки так его титуловать. О выставке Маргарет не проронила больше ни слова, я также воздержалась от дальнейших расспросов, словно эта тема вдруг стала табу, зато просто жизненно важным оказалось обсуждение других событий: где-то недавно выбросился на берег кит, известный манекенщик отпраздновал свое бракосочетание с кривоногим жокеем, никому на свете не разобраться в капризах погоды, — о чем только Маргарет не заводила речь, меж тем как два дядечки, с виду предприниматели, устроившиеся за стойкой рядом с нами, примолкли и слушали разинув рот, точно решалась их судьба. Из-за них мы пробыли в баре всего-ничего, около часа, и когда собрались уходить, Маргарет взяла с меня слово, что мы с ней встретимся еще, но только в другом месте, где обстановка не будет столь ужасающе респектабельной; через несколько дней вместе с большой группой туристов мы с Маргарет сидели в кафе, перед огромным во всю стену окном, и смотрели на отряд кавалеристов в зеленой военной форме, которые скакали среди призрачной зелени парка, и медлительное вялое подпрыгивание всадников в седлах было полнейшим сюром, и поднимавшийся от лошадей пар, и то, как они, опустив головы, рысили по песку, — я не понимала, зачем Маргарет решила мне их показать, но, помню, уставилась на кавалеристов, точно ожидая всадников Апокалипсиса, их внезапного появления из пустоты, призрачных всадников, которые поскачут по земле, сожженной за долгие недели засухи, и ринутся прямо на нас.