Британец

И ты почувствовал, что люди, стоявшие кто перед вами, кто — позади, подошли ближе и стали жадно прислушиваться, ловить слова, с надеждой ухватить что-нибудь, что можно будет обдумывать, пережевывать, — слово, которое даст надежду или, наоборот, укрепит опасения, что вас тут продержат, пока война не кончится; со многими из этих людей ты ни разу не говорил, но все равно они уже казались тебе старыми знакомыми, будто вы уже половину жизни просидели тут за колючей проволокой.

Майор нервно зашаркал ногами, выждал несколько минут, потом как бы нехотя бросил:

— В лагере ходят о нем слухи.

А ты смотрел на три автобуса, которые, словно навеки позабытые, с темными окнами, дремали на автостоянке в гавани у кромки воды, смотрел на маяк и круглую цистерну на берегу, твой взгляд скользнул по разводному мосту, на котором стоял какой-то человек в дождевике, по газгольдерам на другом конце гавани, над которыми поднимался желтоватый дымок, задержался на каменоломне вдалеке, на белых чайках, сидевших на обрывистом склоне, и ты опять сделал попытку уйти от ответа:

— Вам известно больше, чем мне.

И он, сразу, резко:

— Мне ясно хотя бы, на чьей он стороне!

— Трибуналы записали его в первую категорию, — сказал Бледный, не сразу сказал, после долгого молчания. — Но это, конечно, ничего не значит.

И Меченый:

— Брось-ка, нашел кого защищать!

И Бледный, покачав головой:

— Просто житья нет от болванов, которые вбили себе в голову, что все время должны в чем-то оправдываться. Их, понимаете ли, не в ту категорию записали! Не ту, куда им хотелось!

И Меченый:

— А ноют-то всегда одни и те же! Даже охране все уши прожужжали, что они евреи или испанские бойцы и беженцы, покинувшие родину, когда к власти пришла коричневая банда.

И Бледный:

— Испанские бойцы?

И Меченый:

— Ну да, испанские бойцы!

И смех:

— Если так, то я — император китайский!

И тебе вспомнились байки о каких-то незабываемых событиях из жизни испанских бригад, байки, которые, и правда, ходили по лагерю; между тем почти все сидевшие вокруг и внимательно слушавшие разговор этих двоих притихли и отвели глаза, как будто от болтовни им сделалось не по себе.

— Нас интересуют люди, с которыми он в контакте, — снова заговорил майор. — Насколько я могу судить, среди них есть подозрительные субъекты.

Не глядя в твою сторону, он прочитал список из нескольких фамилий, там были лондонский представитель баварского пивоваренного завода, врач германского госпиталя в Хзкни, хозяин ресторана, который последние пятнадцать лет жил в Манчестере, народом был из Эльзаса, а также команда германского торгового судна, которое война застала на Темзе; майор спросил, знаешь ли ты этих людей, и добавил:

— Что такое Коричневый дом, вам, думаю, известно.

И прежде чем ты сообразил, что ответить, он уже опять заговорил, понизив голос:

— Для вас, конечно, не секрет, что все эти люди поселены там. Думаю, не нужно объяснять, почему дом носит такое название?