Брисингр

— Значит, так, — сказал тот усатый, и его невероятные усы закачались, точно потревоженные стрелки весов. — Во-первых, кто вы такие? Куда идете? И что у вас за дела во владениях нашего короля? — Затем он махнул рукой. — Да ладно, можете не отвечать. Это, в общем, не имеет значения. Теперь все не имеет значения. Миру нашему конец, и мы зря тратим время, допрашивая каких-то крестьян, всякий невежественный сброд, что рассыпался по всей стране, пожирая на своем пути все, что можно сожрать, и размножаясь с чудовищной быстротой! У нас в поместье близ Урубаена мы бы таких, как вы, выпороли бы как следует, если б поймали слоняющимися поблизости без разрешения, а если б узнали, что вы еще и что-то украли у своего бывшего хозяина, так попросту повесили бы. В общем, что бы вы мне тут ни сказали, все это ложь. И всегда это…

А кстати, что у вас в мешках? Еда, одеяла, это ясно, но, может, там найдется и парочка золотых подсвечников, а? Или серебро из запертого хозяйского буфета? Или тайная переписка с варденами? Ну? Вы что, язык проглотили? Ничего, мы скоро все про вас узнаем! Лангвард, может, глянешь, что за сокровища таятся в заплечном мешке вон того типа? Ну, правильно, молодец!

Эрагон пошатнулся и чуть не упал лицом вниз, когда один из воинов с силой ударил его в спину тупым концом копья. Он старательно завернул каждый из своих доспехов в тряпицы, чтобы они не звякали в пути, однако тряпицы оказались слишком тонкими, чтобы полностью заглушить звон металла после столь сильного удара.

— Ого! — воскликнул усатый.

Придерживая Эрагона сзади за плечи, тот воин, что ударил его, развязал тесемки мешка и вытащил оттуда кольчугу Эрагона, приговаривая:

— Вы только гляньте, господин офицер!

На лице усатого расплылась довольная улыбка.

— Доспехи! И между прочим, тонкой работы! Даже очень тонкой, я бы сказал. Ну что ж, вы и впрямь оказались полны загадок! Небось хотели к варденам присоединиться. да? Настроились на предательство и мятеж, да? — Физиономия его помрачнела. — Или, может, вы те, кто позорит честных солдат? Если так, то не больно-то вы умелые наемники; у вас вон даже и оружия нет. Что, слишком трудно было вырезать себе хотя бы посох или дубинку? Что, трудно было? Отвечайте!

— Нет, господин офицер.

— Нет, господин офицер? Вам небось и в голову это не пришло, верно? Какая жалость, что нам приходится принимать таких вот тупоумных уродов, но, увы, к этому привела нас распроклятая война, только жалкие остатки и приходится подбирать!

— Куда принимать, господин офицер?

— Молчать, наглец! Никто тебе не давал разрешения пасть открывать! — Тряся усами, офицер сделал какое-то движение рукой, и перед глазами Эрагона замелькали красные вспышки огня: солдат, по-прежнему стоявший у него за спиной, снова ударил его, на этот раз по голове. — Являешься ли ты вором, предателем, наемником или просто глупцом, судьба тебя в любом случае ждет одна и та же. Как только дашь клятву служить честно, так уж выбора у тебя не будет, останется только подчиняться Гальбаториксу или тем, кто говорит от его имени. Мы первая в истории армия, свободная от инакомыслия и раскола. Никаких тебе глупых рассуждений о том, что нам «следовало бы сделать»! Только приказы, ясные и прямые. Ты тоже должен к нам присоединиться, и у тебя будет привилегия: по-настоящему помочь строить то великое будущее, которое предвидел наш великий правитель. Ну, а для твоей хорошенькой спутницы существует немало и других способов быть полезной Империи, верно я говорю? А теперь свяжите их!

И в эту минуту Эрагон понял, что должен делать. Оглянувшись через плечо, он увидел, что Арья уже смотрит на него и взгляд ее тверд, но глаза сияют. Он слегка подмигнул ей. Она тоже ему подмигнула. И пальцы его крепче стиснули камень-голыш.

Большая часть тех воинов, с которыми Эрагон сражался на Пылающих Равнинах, обладала определенными, какими-то примитивными средствами защиты от волшебных чар, и он подозревал, что эти патрульные тоже были защищены подобным образом. Он был уверен, что сумеет разрушить или перехитрить любые чары, изобретенные магами Гальбаторикса, однако на это потребуется больше времени, чем есть у него сейчас. Вместо этого он слегка согнул руку и легким быстрым движением кисти метнул камешек в того офицера с усами.

Камешек чиркнул по металлу и насквозь прошил его шлем.

И прежде чем остальные воины успели опомниться, Эрагон мгновенно повернулся, выхватил копье из рук у того, кто бил его сзади, и вышиб этого патрульного из седла. А когда тот рухнул на землю, пронзил ему сердце острием, которое прошло как раз меж нагрудными пластинами доспехов. Вытащив копье, Эрагон сильно отклонился назад, зависнув почти параллельно земле, и семь копий, одновременно брошенных в него, воткнулись в то место, где он только что стоял. Казалось, смертоносные орудия просто проплыли над ним, словно по волшебству.