Бриллианты из подворотни

Шлихт скосил глаза на попутчика. Тот с недоволь­ным видом смотрел на дорогу.

— Видимость плохая, сбросьте скорость,— посовето­вал «майор»,— а то, как бы чего не случилось.

Правой рукой он расстегнул две верхних пуговицы плаща. Движение было уверенным и неторопливым. Он не сомневался в своем превосходстве. Перевес был явно на его стороне. Водитель, руки которого заняты баран­кой, удобная мишень и практически беззащитен.

«Пусть случится то, что должно случиться»,— Подумал Шлихт и переключился с четвертой на третью передачу.

Рычаг переключения скоростей ушел вперед к «торпе­де», освобождая место для замаха. Нажав кнопку фиксато­ра стилета, вмонтированного во внутренней полости рыча­га, и почувствовав, как невидимая пружина подала стилет вверх, Шлихт резко нажал педаль тормоза, одновременно выбросив руку со стилетом в сторону противника.

Удар пришелся точно под сердце. «Майор» захрипел, его тело несколько раз содрогнулось в предсмертных су­дорогах и безвольно уткнулось в «торпеду». Голова неес­тественно откинулась назад. Изо рта тоненькой струй­кой стекала кровь. Съехав с дороги, выключив двигатель и габаритные огни, Шлихт вышел из машины, открыл дверцу и вытащил труп на обочину. Пощупав пульс, он убедился, что попутчик мертв. Удар был точный и силь­ный. Встретились два силовых вектора, движение тела при резком торможении вперед и встречный удар стилета.

Шлихт выдернул стилет из тела покойника. Крови почти не было. Лезвие было выполнено из трехгранного русского штыка времен Первой мировой войны, запре­щенного международной конвенцией. Ранение таким ору­жием было смертельным. Он достал из багажника канистру с водой, вымыл лезвие стилета и, протерев его ветошью, вставил в трубчатую полость рычага. Оружие снова было готово к употреблению и ждало своего часа.

Расстегнув плащ, Шлихт поверхностно осмотрел труп. Как и предполагал, под левой рукой в оперативной кобу­ре был револьвер системы «наган» с глушителем. «Наган» не давал осечек и не оставлял гильз на месте применения, поэтому часто был в ходу у профессиональных убийц.

Дождь закончился. Начинало светать. Шлихт внима­тельно обследовал тело покойника. Кроме татуировки на запястье, на левом плече был наколот эсэсовский погон. Это означало, что человек, лежащий перед ним, был уча­стником лагерного бунта.

Вдалеке на трассе мелькнули огоньки движущегося транспорта. Шлихт подхватил труп подмышки и пота­щил в посадку. Саперной лопаткой вырыл неглубокую могилу и, засыпав тело землей, замаскировал место захо­ронения травой и старыми листьями.

Вернувшись к машине, Шлихт смочил бензином ве­тошь, которой вытер стилет, и сжег ее. Намочив тряпку водой, он тщательно протер резиновый коврик передне­го сидения.

«Ну что ж, и на этот раз пронесло. Значит, пока еще не время»,— подумал Шлихт.

Двигатель еще не успел остыть. Машина охотно рва­нула вперед, как будто и ей не хотелось оставаться на этом проклятом месте.

Уроки жизни

Детство Шлихта прошло в маленьком городке. Шко­ла, в которую он пошел в первый класс, была двухлетняя и располагалась в старом одноэтажном здании. Учиться ему нравилось, в школе было весело и интересно. Первые две четверти пролетели очень быстро. Перед новогодни­ми каникулами учительница раздала всем табеля и ска­зала, чтобы завтра нарядно оделись и пришли на ново­годний праздник. И еще она радостно сообщила, что в школу приедет цирк.

На следующий день все собрались в маленьком акто­вом зале вокруг тощей елки, которая своим нарядом, со­стоящим в основном из флажков и шаров, символизиро­вала этот всеми любимый праздник. Очкастый директор, поздравив всех, важно сообщил, что сейчас начнется цир­ковое представление. Ученики дружно захлопали.

Из всех цирковых номеров мальчик почти ничего не помнил. Последним выступал иллюзионист. Под елку вышел дядька в черном костюме и белой рубашке с ба­бочкой. На его голове был черный цилиндр. Он разло­жил раскладной столик и поставил на него небольшой чемодан. Из раскрытого чемодана на столе начали появ­ляться предметы, необходимые для демонстрации искус­ства мага и волшебника. Все вытянули худые шеи и вни­мательно смотрели на фокусника, который доставал из чемодана всякую всячину. Там были старые игральные карты, шары, стаканы, кольца, ленты и прочий хлам. Шлихт сидел недалеко, был самый высокий и любопыт­ный. Поэтому ему удалось заглянуть в волшебный чемо­дан. Там среди разных цирковых атрибутов в углу скромно примостилась бутылка «Московской» и надкушенный огурец.