Бригантина, 69–70

Теперь появляется совсем иное отношение. Люди задумываются о завтрашнем дне, может, потому, что день этот подступил вплотную. Понятно, что Япония, полностью зависящая от океана, опередила другие страны в научном подходе к воспроизводству его запасов, но занимается этой проблемой однобоко.

Наша страна с ее могучей сельскохозяйственной промышленностью достигла больших успехов в изучении океана. На берегах Белого лебедя я ясно увидел это.

* * *

Ртутным дымом скользит над морем прожекторный луч. Вся ночь полна светляков. Холодными зеленоватыми вспышками прожигают они темноту. Володя давно уже спит в бунгало, а я все не могу уйти. Прощаюсь с океаном, слежу, как вспыхивают живые огни.

Светляки медленно движутся по кругу. Взрываются фосфорической искрой и гаснут, чтобы через мгновение мигнуть уже в другом месте. И так всю ночь. Дальние размытые вспышки напоминают далекие туманности, пылевые галактические острова. Зеленые огни, которые загораются рядом, похожи на мигающие сигналы идущего на посадку лайнера. Порывы ветра из-за сопок сдувают светляков в море, начинающийся дождь прибивает их к земле. Но, улучив момент, они вновь возвещают о себе из невидимых черных кустов яростным световым взрывом. Зачем? Только затем, чтобы исполнить великое предначертание природы — оставить потомство. Ветер и дождь указывают на приближение тайфуна. Честно говоря, его на станции ждут. Потому что обмелели колодцы и воду приходится возить издалека.

Уже на аэродроме я с надеждой и тревогой следил за тем, как то начинается, то опять перестает дождь. Не знаю, что делалось в этот момент в бухте Троицы. Но недавно я прочел в газетах, что у берегов Приморья разыгрался невиданной силы тайфун с милой кличкой «Полли».

Труженики моря… Как это точно и здорово сказано у Гюго! Тружениками возвращаемся мы к далекой прародине.

Владивосток — бухта Троицы — Посьет — Москва