Бригада убийц

Она меня удивила. Она была одета в обтягивающее белое вечернее платье, ее светлые волосы были тщательно уложены, на шее висело бриллиантовое ожерелье с соответствующими бриллиантовыми подвесками, свисающими из мочек ее ушей. Она была готова провести ночь в городе. Но потом я понял, что женщины Фон Альдер, вероятно, так одеваются только для того, чтобы вечером красоваться дома...

Хельга включила музыку и выключила свет. Вскоре она принесла шампанское и икру, и мы сели бок о бок на леопардовом шезлонге перед окнами от пола до потолка, из которых мы наблюдали огни города и снежную тьму.

«Знаешь, Тони, - мягко сказала Хельга, поворачиваясь ко мне, когда мы оба потягивали охлажденное шампанское, - ты не такой, как другие мужчины, которых я знала в своей жизни. Обычно я могу довольно легко их понять, понять, чего они хотят от женщины. С тобой я не уверена, хотя знаю тебя очень давно. И это проблема. Мне это интересно, и я думаю, что всем остальным женщинам Фон Альдер, включая Урси, тоже. Она внезапно села прямо. «Тебе понравилось с Марией?»

Я честно кивнул. «Она прекрасна. Ну как все вы. В конце концов, вы же одинаковые тройняшки.

«Не полностью идентичны». Я видел ее улыбку в полумраке. Она поставила бокал с шампанским и соскользнула на шезлонг, прижавшись своим телом к ​​моему. Я чувствовал тепло ее тела сквозь платье. Экзотический аромат ее духов волновал мои чресла. Я просунул палец под бретельку ее платья и остановился.

«Хельга», - сказал я.

"Хм?"

«Этот парень, Колчак или Владимир, как вы его называли - вы его часто видели в последнее время?»

Она неправильно поняла мой вопрос. «Тебе не нужно его ревновать, Дамплинг». Она придвинулась ближе ко мне, так что наши бедра соприкоснулись.

«Нет, но мне любопытно», - настаивал я. «Часто ли он навещал вас или вашу семью за последние несколько недель?»

Она пожала плечами, все еще прижимаясь ко мне. «Владимир был одним из тех людей, которые всегда были рядом с моими друзьями. Мы замечали его, когда он был там, Но мы не скучали по нему, когда он отсутствовал ». Она нетерпеливо пошевелилась. «Но это прошлое - а ты настоящее. Настоящее всегда важнее».

Я знал, что это все, что она собиралась сказать. Возможно, она хотела что-то скрыть, а может быть, ей действительно нечего было сказать о Колчаке. Во всяком случае, я чувствовал, что на данный момент выполнил свои обязанности.

Теперь я нес ответственность только перед самим собой, чтобы эта возможность не ускользнула меж моих пальцев, то этими пальцами я ослабил бретельку платья Хельги. Она спустила его, и мягкая белая ткань упала ей на талию.

На ней не было бюстгальтера. Когда она откинулась назад, ее полные стройные груди приподнялись, соски с розовыми кончиками встали дыбом. Она потянулась вперед, чтобы встретиться с моим лицом, так что мой рот наполнился одним, а затем другим подобными дыне холмиками. Ее тело яростно дрожало, когда я ласкал ее соски кончиком языка, пока, наконец, она, судорожно вздохнув, взяла мою голову двумя руками и поднесла мои губы к своим. Когда мы целовались, она провела пальцами одной руки по моему бедру, пока не наткнулась на свидетельство моего возбуждения. Ее рука на мгновение задержалась там.

«Прекрасно, Дамплинг, прекрасно», - прошептала она, задыхаясь, и прижалась губами к моему уху.

Я поднял ее и понес через гостиную, через фойе в спальню. В центре комнаты стояла огромная круглая кровать. Я опустил Хельгу на нее, и она сняла платье, чулки и кружевные трусики бикини. Лежа на атласных простынях, она нетерпеливо протянула руки, чтобы помочь мне снять одежду.

Я чувствовал, как закипает кровь, когда мои глаза поглощали ее великолепное тело. Она была точной копией своей сестры Марии, от идеально очерченной, выпирающей груди и мягко изогнутых бедер до маленького золотого треугольника в центре ее тела. Она притянула меня к себе, и когда наши тела соприкоснулись, она повернула голову набок и мягко сказала: «Послушай, Дамплинг, куда бы ты ни повернулся, ты увидишь, как мы занимаемся любовью».

До этого я не замечал, что три стены комнаты, у изголовья кровати и с обеих сторон, были полностью зеркальными. Пока тело Хельги сжималось и раскручивалось вместе с моим, как некий идеально запрограммированный, но тонкий инструмент чувственности, зеркала отражали чувственные движения, как если бы мы были посреди огромной оргии, в которой мы были всей этой группой участников.