Бригада с запада

— Вот и хорошо, — усмехнулся уполномоченный. — Тогда действуй. Да, гляди, не хитри и не балуй! Поджечь поселок ты должен ровно через три недели. Лучше ночью, ну да так и удобнее. Ночью кто вас увидит? Да и народу в поселке будет куда как больше ночью… Так сказал дядя Сева. Давай-ка с тобой сосчитаем, когда это должно произойти… Ну да, в ночь с тридцатого на тридцать первое июля. Запомни эту дату и не забывай ее. Это просьба дяди Севы.

С этим словам гость встал из-за стола и вышел за дверь. А Кальченко остался. За окном темнело, в окно стучал редкий дождь. Битый час Кальченко сидел за столом, тупо глядя на лежавшие перед ним купюры. Подспудно он понимал, что начался новый этап в его жизни. Может, удачный и счастливый, а может, и погибельный. Тут уж как получится…

Постепенно он стал приходить в себя. Для начала он сосчитал деньги — сумма и впрямь была немалая. Даже если он отдаст половину этой суммы заключенным, как советовал дядя Сева, то и в этом случае денег останется немало. С такими деньгами можно безбоязненно уволиться из контролеров и отправиться куда-нибудь подальше, под какие-нибудь пальмы, в какие-нибудь благословенные края, где всегда много солнца, всегда тепло, а потому всегда беззаботно и радостно.

Вот только вначале нужно сделать дело. То есть поджечь этот окаянный поселок Светлый. Интересно бы знать, для чего это понадобилось дяде Севе? И вообще кто он такой, этот дядя Сева? Откуда у него столько денег? Да ведь все равно, сколько ни размышлял, а ответы на все эти вопросы не отыщешь. А потому нужно сделать то дело, о котором просил дядя Сева. И за которое, между прочим, он заранее заплатил. Щедро заплатил…

Да, но как же его сделать? Над этим вопросом Кальченко размышляя трое суток кряду — и днем, и даже по ночам. И, в конце концов, у него вырисовался план.

Во-первых, зэки. Были среди них у Кальченко свои знакомые, можно даже сказать — приятели. В основном, конечно, из тех, кого он снабжал водкой. Конечно же, все они слышали, что где-то там, за стенами лагеря, строится какая-то грандиозная железная дорога. Об этом много писалось в газетах и говорилось по радио, а зэки слушали радио и читали газеты. С недавней поры в лагере стали распространяться слухи о том, что всякий желающий заключенный, в принципе, может поучаствовать в строительстве дороги, и в качестве вознаграждения за ударный труд заключенным будет дарована амнистия.

Попасть под амнистию было желанной мечтой большинства заключенных. И потому многие из них любыми способами пытались попасть в желанные списки строителей магистрали, потому что не всякий заключенный мог быть зачислен в этот самый список. Колония-то была строгого режима, а в ней, как известно, содержатся весьма опасные и сомнительные личности. Именно эти личности и искали возможность выбраться за пределы колонии под видом строителей магистрали. Для чего? Тут можно было лишь догадываться. Может, чтобы и впрямь получить амнистию, а может, и для каких-то других целей. Например, чтобы таким способом совершить побег.

Так вот этих-то зэков-приятелей Кальченко и вознамерился включить в список стройотряда. Тем более что некоторые из них и сами намекали прапорщику — а нельзя ли нам как-нибудь пристроиться работать на БАМ? Ты уж, друг Кальченко, подумай на этот счет, подсуетись, а уж мы в долгу не останемся. До поры до времени Кальченко отмахивался от таких просьб: зачем ему надо хлопотать насчет каких-то зэков? Да и подозрительно это выглядело бы, если бы он и вправду вздумал хлопотать. «А что это ты лезешь не в свое дело?» — мог бы спросить его тот же начальник лагеря Торгованов. И что бы Кальченко ему ответил? И промолчать в ответ на такой вопрос также было нельзя. Вот и выкручивайся, как знаешь. А в двусмысленное положение Кальченко попадать никак нельзя — хотя бы потому, что он никакой не Кальченко… Нет уж, лучше не затевать с зэками никаких разговоров на эту тему! Целее будешь — в самом прямом смысле этого понятия!

Но все поменялось, когда к Кальченко явился посланец от дяди Севы. Тут уж хочешь или не хочешь, а пришлось-таки по собственной инициативе затевать разговор с зэками. Ведь не пойдет же Кальченко самолично поджигать этот поселок! Во-первых, сам он с таким опасным делом не справится, а во-вторых, даже если он и справился бы, то все равно не пошел бы. Зачем ему такие риски? У него впереди безбедная жизнь у теплого моря. С такими-то деньгами, которые он получил от дяди Севы — да рисковать! Нет уж, пускай поселок поджигают зэки. Им-то что? Они ребята рисковые. Подожгли — и только их и видели. Конечно, придется им за это заплатить, куда деваться? Иначе они ни за что не согласятся. А вот за деньги — пожалуй что и согласятся. Деньги всегда нужны. Особенно когда ты беглый зэк. Далеко ли можно убежать без денег?

* * *