Бригада

Тут его заместитель - здоровенный такой, лысый - встрял. К людям, говорит, подход надо иметь, ладить с ними как-то... А ты привык рубить сплеча! Мы-то с тобой сейчас как разговариваем?

Алексей Витальевич, гляжу, хмурится, бумагу карандашиком черкает. Извини меня, говорит, Сергей Алексеевич, но, по-моему, ты забываешь, какая у нас с тобой работа. От нее сегодня, можно сказать, наше существование зависит... Сам знаешь, то, что мы сделаем, уже не переделаешь. Это Егорыч мой машину посреди дороги остановит и колесо или там свечу поменяет и дальше поедет. А изделие уже не остановишь... Каким сделаем, таким и улетит... Вот и скажи, только по совести, как коммунист, можно ли такую особую работу таким, как твой Пономарев, доверить?

А кому, спрашиваю, ее доверять? У меня других-то нет! Другие-то, спецы ваши, разбежались! Они ж деньгу пришли зашибать, им изделие наше, что народу защиту дает, побоку. А Пономарев-то что-то не сбежал, хоть и разгильдяй. Начальник мой опять рукой махнул: молчи уж... Попробовал бы он. Ты б ему при всех штаны снял и выдрал ремнем за милую душу.

Тут все засмеялись. А я еще больше озлился. Особая работа? Так особых и ставьте. А у меня - какие есть! Ты-то сам, Алексей Витальевич, так прямо директором и родился? Может, в пеленки никогда не мочился, а сразу в сортир бегал? Тут его замы да помощники зашумели. Безобразие, мол, то да се... Алексей Витальевич, гляжу, морщится, пальцем под затылком трет, карандашиком стучит. Ну-ну, говорит, и что? А то! Где ты найдешь этих особых, если они сами здесь не вырастут?

Может, ты и прав, бригадир, говорит и еще сильнее под затылком трет, мне вот тут предлагают вернуть этих твоих, сбежавших. Как думаешь, стоит? А право у меня такое есть. Дело ваше, говорю, вам видней. Нет, говорит, это тебе видней. Тебе с ними работать. Я о другом сейчас подумал. Может, через год-другой твоей бригаде цены не будет. Только мы этого пока не понимаем. Дело затеяли огромное, такого еще никогда не было, а работаем по-старому. За каких-то дезертиров цепляемся... Вот и получается, товарищи, что кадровый вопрос он лучше нас с вами понимает. И болеет за дело побольше нашего... Но и ты, бригадир, смотри. Бригада твоя разбежалась, а спрос с тебя тот же. Понял? Вот с этим твоим... как его... Пономаревым и кто там у тебя еще есть - работайте за всех. У меня все... Только время у человека отняли. Вот так он сказал.

А через год он умер. Прямо в кабинете удар хватил... И опять все сначала... Новому начальству объясни, что, да почему, да как так... Пока на полигон не попали. Вот тогда все вопросы кончились...

Про Сашку-то Горелова? Расскажу. Работал он на авиазаводе. Я и раньше о нем слыхал. Мол, есть такой умелец, каких не бывает.

Съездил пару раз, посмотрел... Работает молча. Что ни поручат, кивнет только и за дело. Все что ни сделает-в высших кондициях, эталоны сплошные. Только тогда мне его не отдали. Слава про меня такая пошла, что я только голову людям морочу и бегут все от меня. А мне запало, понимаешь, как он работает. Ни от чего не отказывается! Халат на нем всегда чистенький, глаженый. Руки - вот никто не верит - с мылом перед работой мыл. Инструмент у него всегда блестит. Его так хирургом и прозвали... А вот пальчики его частенько дрожали, да... Слаб был насчет водки. И как выпьет - сразу дуреет. Не буянит, нет. Он и пьяный молчун был. Только в беспамятство впадал. Черт те где, бывало, ночь проспит, но на работу, как всегда, в белом халате и с чистыми руками. Какая-то нехорошая история с ним приключилась. То ли на глазах у большого начальства отвертку в головку винта вставить не мог, то ли еще что... Обычно там как? - напился, ну и мотай с объекта в двадцать четыре часа! А его, говорят, сам Сергей Павлович тогда отстоял под свою ответственность. И меня потом за него просил. Рассказал, что у Саши, а он нас всех, считай, по именам знал, во время войны жена ушла с сынишкой к какому-то тыловику. А Горелов узнал о том, когда только с фронта вернулся. И запил. Приобщи его, тезка, к делу, говорит. Давай ему работу посложней, поинтересней, чтоб забылся поскорей. Вот ведь какой человек... Не его, кажется, дело. У Горелова своих этих начальников - хоть пруд пруди. Было кому плакаться. Не каждому, конечно, расскажешь, тоже верно...

На полигон-то поначалу мы без него приехали. Со своими изделиями. Пятеро нас, кажется, было... Значит, я, Рыжий, Ерфилов, потом Панкратов и Савин.

Эти двое потом уволились. Жалел я о них очень. Работящие были мужики и мастера классные. Панкратов скоро не выдержал - здоровье у него было слабое. А у Савина мать одна оставалась старая с двумя его детьми. Жена, кажется, еще в войну умерла. Пришлось отпустить...

...Так вот, приехали мы туда, на полигон этот, вот тут-то, смотрю, бригада моя скуксилась. И есть отчего. Степь без краю, колючки, не на чем глазу зацепиться. И палатки одни. Изделия первое время и то в палатках держали. Ни ангаров, ни техничек тогда и в помине еще не было. Не то что сейчас.