Брет Гарт. Том 5. Рассказы 1885-1897

Впрочем, обоим братьям — основоположникам благосостояния Отмели, отведено было столь же высокое место с тем же правом на исключительность. Своим образом жизни они резко отличались от остальных старателей, и это так же верно ограждало их от посягательств на близкое знакомство, как и репутация Мак–Ги — его жену. Старший, Медисон Уейн, был высок, крепкого сложения, хотя и худощав, скуп на слова и медлителен в суждениях; его брат, Артур, был ниже ростом, менее угловат и принадлежал к более хрупким и, вероятно, более впечатлительным натурам. Кое‑кто полагал, что недалек тот день, когда они увидят, как Артур «просаживает деньги в покер» и «хлещет виски, как и пристало белому человеку». Пока же братья, по–видимому, довольствовались тем, что проводили вечера у себя в хижине, а воскресные дни — в пресвитерианской молельне, куда было не меньше десяти миль ходу и где, по слухам, адский огонь отмеривали щедрой рукой всем без разбору, и ни за что ни про что осуждали младенцев на вечные муки. Когда же братья по воскресеньям оставались дома, то к ним приходил священник — таково по крайней мере было общее мнение, пока кто‑то не убедился, что голос, произносивший в хижине слова священного писания, принадлежал всего–навсего Медисону Уейну, который вслух читал Библию своему брату. Рассказывали, что однажды при этом перед хижиной остановился Мак–Ги— на сей раз без жены, — постоял и отошел с выражением более чем обычного довольства на лице.

Как‑то утром, часов около одиннадцати, Медисон Уейн один работал на Отмели. В темно–серой шерстяной фуфайке и белых парусиновых штанах, закатанных выше облепленных илом и песком резиновых сапог, он был похож на мирного рыбака, вбивающего колышки для своих сетей. Медисон работал возле самого мыса. Неожиданно его чуткий слух уловил какой‑то всплеск и крик. Оглянувшись, он увидел мелькнувшую в воде алую юбку миссис Мак–Ги и над ней подозрительно колышущиеся ветви дерева. Медисон Уейн бросился к берегу, скинул с ног тяжелые сапоги и прыгнул в воду. В несколько взмахов он доплыл до алой юбки, которая, как он правильно догадался, действительно заключала в себе самое миссис Мак–Ги, цеплявшуюся за ветку дерева. Обхватив ее талию одной рукой, а другой взявшись за ветку, Медисон обрел точку опоры и вытащил миссис

Мак–Ги на берег. Мгновение спустя, насквозь мокрые, они уже стояли друг против друга под деревом.

— Ну, — сказала молодая леди.

Уейн с присущей ему обстоятельностью окинул взглядом пустынный берег и, озабоченно нахмурившись, спросил:

— Вы упали в воду?

— Ничего подобного. Я прыгнула в воду.

Уейн снова огляделся по сторонам, как бы ожидая увидеть ее неизменного спутника, потом отжал свои густые волосы.

— Прыгнули в воду? — медленно повторил он. — Зачем?

— Чтобы ты пришел сюда, Мед Уейн, — подбоченясь, сказала она со смехом.

Глядя друг на друга, они стояли мокрые с головы до ног, словно вышедшие из воды речные боги, и, как боги, нимало не смущались тем, что штаны у Уейна закатаны выше колен, а намокшая алая юбка плотно облегает соблазнительную фигурку миссис Мак–Ги. Но Уейн быстро опомнился.

— Вам надо пойти переодеться, — серьезно сказал он. — Вы можете простудиться.

Миссис Мак–Ги пренебрежительно передернула плечами.

— Со мной‑то ничего не случится, — сказала она. — Но вот что случилось с тобой, Мед Уейн? С чего это тебе вздумалось играть со мной в молчанку и прикидываться, будто ты меня не узнаешь? Не станешь же ты утверждать, что я так изменилась?

Она провела рукой по мокрым косам, как бы для того, чтобы отжать из них воду, и, однако, в жесте ее было немало кокетства.

В лице Уейна, помимо его воли, проступило что‑то новое. Его серьезные глаза осветились изнутри.

— Нет, ты все та же, — неторопливо сказал он. — Но ты замужем. У тебя есть муж.

— И ты воображаешь, что девушки от этого меняются? — произнесла она, смеясь. — Тут‑то все вы, мужчины, и попадаете впросак! Тебя отпугивает его ружье, Мед, вот и вся перемена.

— Ты же знаешь, что никакое земное оружие меня не испугает, — ответил он спокойно.

Она это знала, но просто воспользовалась привилегией своего пола — выдумывать для вящей убедительности доводы, чтобы тут же милостиво от них отказываться.

— Тогда почему же ты избегаешь меня? Почему отводишь глаза, когда я прохожу мимо? — с живостью спросила она.

— Потому что ты замужем, — ответил он медленно.

Она небрежно отряхнула с себя воду, совсем как молодой ньюфаундленд.

— Вот оно что! Ты просто злишься оттого, что я вышла замуж. Ты злишься оттого, что я вышла замуж не за тебя с твоей молельней на перекрестке и не распеваю с тобой гимны и не стала сестрой Уейн. Ты хотел, чтобы я отказалась от воскресных танцев и катаний в двуколке, и ты злишься, оттого что я тебя не послушалась. Да, ты злишься, попросту злишься и, как мальчишка, кусаешь себе локти, мистер Мед Уейн, несмотря ыа все твое христианское смирение! Вот и все!