Брестская крепость

Остальных пленных спустя полчаса под конвоем вывели из крепости. Уже в сумерки их пригнали к небольшому каменному сараю на берегу Буга и здесь заперли на ночь. А когда на следующее утро конвоиры открыли двери и раздалась команда выходить, немецкая охрана не досчиталась одного из пленных. В темном углу сарая на соломе валялся труп человека, который накануне предал комиссара Фомина. Он лежал, закинув назад голову, страшно выпучив остекленевшие глаза, и на горле его были ясно видны синие отпечатки пальцев. Это была расплата за предательство.

Впрочем, гитлеровцы отнеслись к этому с полным равнодушием. Пленных построили в колонну и погнали в лагерь. Израненные, измученные люди, еле передвигая ноги, с трудом брели по пыльному проселку, то и дело оглядываясь назад, туда, где за деревьями, окутанные клубами дыма, виднелись кирпичные стены крепостных казарм и где по-прежнему неумолчно гремели взрывы и трещали выстрелы.

Крепость продолжала борьбу.

Теперь восточная часть казарм была в руках противника. Но с еще большим ожесточением шли бои за Белый дворец, из высоких церковных окон отбивали огнем атаки врага защитники гарнизонного клуба, ядро которых составляли несколько бойцов-москвичей. Всю западную часть Центрального острова прочно удерживали за собой остатки подразделений 44-го и 333-го полков.

Группы пограничников продолжали борьбу на Западном острове — там стрельба смолкла только на четырнадцатый день. В северной части крепости еще держался окруженный со всех сторон восточный форт. Потеряв все свои пушки, из автоматов и винтовок отстреливались артиллеристы Нестерчука и Акимочкина, засевшие в валах у Кобринских ворот. Здесь, в эти дни, смертельно раненный в бою, погиб как герой пламенный коммунист Николай Нестерчук, и командование бойцами взял на себя лейтенант Акимочкин. Вместе с командиром батареи Кагановичем и командиром взвода лейтенантом Чесноковым начальник штаба зарыл в одном из казематов боевое знамя и секретные документы дивизиона и во главе артиллеристов продолжал последними боеприпасами отбивать непрерывные атаки врага.

Особенно тяжелые бои развернулись в последних числах июня в районе восточного форта. В непрерывных нарастающих атаках немцам удалось занять северный и северо-восточный валы крепости и отрезать роту, защищавшую западный форт, от основных сил группы майора Гаврилова. Но остатки этой отрезанной роты продолжали драться — с той стороны все время слышался шум боя и строчил пулемет в доте, примыкавшем к форту. Две другие роты, отброшенные противником от валов и сильно поредевшие, теперь сосредоточились в восточном форту и под руководством Гаврилова создали здесь такую прочную оборону, что гитлеровцы должны были прибегнуть к самым крайним мерам, чтобы сломить упорство этой горсточки советских бойцов.

«Сюда нельзя было подступиться со средствами пехоты, — писали в своем донесении немецкие штабисты, — так как превосходный ружейный и пулеметный огонь из глубоких окопов и из подковообразного двора скашивал каждого приближающегося. Оставалось только одно решение — голодом и жаждой принудить русских сдаться в плен, а поэтому необходимо было прибегнуть ко всем средствам, ускоряющим их изнурение, как-то: постоянный, беспокоящий огонь из тяжелых минометов с целью помешать русским передвигаться в окопах или по двору, прямой обстрел из танков, передача призывов (мегафон) или разбрасывание листовок».

Однако дальнейшие записи в том же самом донесении свидетельствуют, что все эти меры оказались недостаточными.

«28.6 продолжался обстрел восточного форта из танков и из штурмового орудия, но успеха не было видно, — говорится в донесении. — Обстрел из 88-мм зенитного орудия также остался без результата. Поэтому командир дивизии дал распоряжение об установлении связи с летчиками на аэродроме Мухавец, чтобы выяснить возможность бомбежки. Оказалось, что бомбежка возможна, но для этого необходимо оттянуть собственные войска примерно за внешний вал и до западного форта. Эти передвижения производились после полудня под тщательным огневым прикрытием с той целью, чтобы русские не прорвались из восточного форта. К сожалению, появившаяся 28.6 низкая облачность помешала произвести бомбежку. Опять было восстановлено тесное кольцо вокруг восточного форта. Ночью для освещения восточного форта использовались русские прожекторы (частично автофары). Русские все еще отвечали огнем на каждое неосторожное приближение.

29.6 с 8.00 авиация сбрасывала много 500-килограммовых бомб. Результата не было видно. Такое же малоуспешное действие имел новый оживленный обстрел восточного форта из танков и штурмовых орудий, несмотря на то, что были заметны в некоторых местах разрушения стен.

30.6 подготавливалось наступление с помощью бензина, масла, жира — все это скатывали в бочках и бутылках в фортовые окопы и там поджигали ручными гранатами и зажигательными пулями».