Бренна земная плоть

В конце концов оставалась непроясненной лишь одна деталь. Теперь уже не было сомнения, что О'Брайена застрелил Эдвард Кавендиш. Но мотивы этого убийства, как и смерти Киотт-Сломана, просматривались еще весьма туманно. К тому же они не имели ничего общего с первыми робкими предположениями и подозрениями Найджела. Помимо этого одна деталь оставалась как бы в стороне от всех остальных, которые Найджел уже соединил воедино. Эта-то деталь приводила его в смущение и растерянность, ибо, с одной стороны, она казалась совсем незначительной для данного дела, а с другой — ее связь с ним была очевидной. К сожалению, до сих пор еще не додумались устроить в поездах библиотеки, и уж тем более трудно было надеяться найти в поезде произведения одного не очень значительного драматурга семнадцатого века. Но, как позднее признал Найджел, именно это обстоятельство и не позволило ему тогда до конца разобраться во всем этом деле.

Глава 14

В то время как Найджел Стрэйнджуэйз, подремывая, ехал в поезде по Южному Уэллсу, гости Дауэр-Хауз, проснувшись поутру, решили, что этот день, видимо, будет для них последним днем в Чаткомбе. Во всяком случае, инспектор пообещал им это. Всех охватило какое-то радостное возбуждение, как бывает в школе в последний день перед каникулами. Все были рады уехать из Дауэр-Хауз, поскольку, помимо трагических происшествий, пережитых тут, он оказался для них чем-то вроде тюрьмы, а тюрьму ведь всегда покидаешь с облегчением, если даже ты побывал там как посетитель.

Но когда Лили Уоткинс накрывала стол к завтраку, она совсем не думала обо всем этом. Она думала об одном совершенно определенном молодом пареньке, о весне и о новом платье. Кроме того, она пыталась угадать, сколько чаевых она получит от гостей, когда те будут покидать Дауэр-Хауз, и какую она получит известность в Англии в связи с тем, что именно она обнаружила труп Киотт-Сломана. О чем думала миссис Грант, знали, как всегда, лишь ангелы на небе.

Люсилла Траль потянулась и зевнула. Вскоре она совсем проснулась. Тело ее сразу напряглось, взгляд стал настороженным — необходимо продержаться еще каких-то несколько часов.

Филипп Старлинг расхаживал по своей комнате, рубашка его небрежно свисала поверх брюк, а лицо горело от воодушевления, когда он мысленно произносил свою речь, которая уничтожит этого шарлатана и его работу о Пиндаре. Наконец выражения показались профессору достаточно хорошо отшлифованными и в то же время острыми, и он буркнул:

— Никто не может утверждать, что я ничего не получил от жизни!

Эдвард Кавендиш пытался побриться, но его рука дрожала так сильно, что удавалось ему это с большим трудом, а взгляд покрасневших глаз был таким диким, что серьезно обеспокоил бы собрание акционеров. Взгляд его сестры охарактеризовать было труднее. В нем были и злоба, и раздражение, и страх, и беспомощность и в то же время какая-то нежность.

Когда Найджел вскоре после завтрака появился в Дауэр-Хауз, он, если не считать полицейского, в первую очередь встретился с Джорджией Кавендиш.

— Прошу вас… — сказала она. — Скажите, Эдвард… — Больше она была не в силах что-либо произнести.

— Да, к сожалению, нет никакого сомнения, что именно ваш брат убил Фергуса О'Брайена, — ответил Найджел очень медленно, словно этим мог смягчить удар. — Он попал в безвыходное положение. Я…

— Нет-нет! Молчите! Найджел, инспектор мне говорил, что… что Эдвард рассказал ему о яде. Я спрашивала его об этом. Я просто не могла поверить, что это были вы. Я… С вашей стороны это было очень порядочно…

Она схватила руку Найджела и прижалась к ней губами. Потом на какой-то миг застыла, а затем воскликнула:

— Черт бы побрал все это! — и выбежала из комнаты.

Найджел с какой-то бессмысленной улыбкой посмотрел на свою руку, потом, собравшись с силами, отправился на поиски инспектора Блаунта. Он отыскал и Блаунта и Блекли за домом. Втроем они направились в столовую, и Найджел рассказал им, что удалось ему разузнать в Ирландии. Глаза Блекли загорелись от волнения, а кончики усов дрожали, как усики антенны. Блаунт воспринял новости спокойнее, но по его глазам, скрывавшимся за толстыми стеклами очков, можно было понять, что он тоже очень внимательно все выслушал.

— Да, мистер Стрэйнджуэйз, — сказал Блаунт. — Этим самым круг как бы замкнулся. Я доволен, что удержался от решительных мер, хотя после вашего замечания, сделанного относительно Эдварда Кавендиша и следов на снегу, было достаточно ясно, что основное подозрение падает на него, а не на мисс Джорджию. Вы проделали огромную работу.

Найджел скромно уставился куда-то вдаль.