Бремя живых

— Хе-ге! Держись за нас, не пропадешь! То ли еще будет!

Десятки желающих из толпы кинулись добирать остальное, а масса не успевших к раздаче принялась вышибать и соседние окна. Гулять так гулять! На Маршалковской и в прилегающих кварталах много магазинов, хватит на всех.

…Окольными путями группа Кшиштофа, к которой по дороге присоединилось еще не меньше двух десятков того же типа и облика парней, выбралась к площади перед сеймом. Здесь уже стояли бронетранспортеры с эмблемами городской полиции и два армейских танка, направив стволы пулеметов и пушек на все шесть втекающих на площадь улиц.

Башни иногда проворачивались на несколько градусов вправо и влево, но ни одного человека, ни в форме, ни в штатском, пытающегося что-то объяснить или потребовать буйствующую толпу рассеяться, возле них видно не было.

«Дураки, какие дураки, — подумал Уваров, — сейчас еще есть шанс переломить ситуацию. Два-три выстрела поверх голов из пушек — и все разбегутся, барабанные перепонки, на хрен, полопаются, потом две хорошо сколоченные роты очищают ближайшие кварталы, и будет о чем разговаривать…» У него вдруг появилось желание запрыгнуть на броню ближайшего танка и принять на себя командование.

Он с трудом подавил в себе это желание. Хватит, господа начальники, сами свои проблемы решайте, а мы ученые, помним, чем за инициативу расплачиваться приходится.

— Так, здесь не пройдем. Давайте вправо, к Висле, — скомандовал сотник.

— Куда мы все же? — приостановившись, спросил Уваров у автоматчика Стаха, который все время странным образом оказывался с ним рядом в каждый острый момент.

Чтобы подтвердить свою привязанность к общим идеалам, Валерий тоже ударил рукояткой пистолета по стеклу довольно жалкого ларька, внутри которого сжалась худенькая девчонка-продавщица. Выхватил несколько банок пива и блок американских сигарет.

— Скажешь хозяину — на благо революции, — то ли издевательски, то ли успокаивающе крикнул он. — Держи, пей, — протянул банку Стаху.

— Вот это ты зря, — поморщился тот. — С мелкими хозяевами мы не воюем. Им и так жрать нечего…

Обернулся и бросил внутрь ларька несколько скомканных десятирублевок, только что украденных у ювелира.

— Разбираться надо, — назидательно сказал он Валерию, после чего пиво все-таки взял.

— Мне ваших заморочек не понять, — ответил Уваров. — Гулять так гулять. Пока не появилась Королевская конная полиция…

— И не выписала штраф за нарушение общественного порядка, — поддержал Стах его шутку. — Только если наша появится, вместо штрафа будет шквальный огонь на поражение из тяжелых пулеметов. Так что ходом, ходом…

— Да куда же, в конце концов? Что вы все темните? Национальный банк брать — я готов. Правительство менять — танки не дадут, сам видел. Стоило из Канады лететь, чтобы с такими, как вы, связываться…

— Чего-то не нравится? — как черт из табакерки возник за плечом сотник.

— Не нравится, — смело, почти грубо ответил поручик. А чего ему стесняться? По легенде он — человек из другого мира, совсем с другими обычаями и степенью личной свободы. Случай свел с людьми, которые поначалу понравились, а сейчас вдруг разонравились. Имеет все основания послать их подальше.

— Я не шестерка, чтоб бегать за вами по улицам. Еще и учат всякие, что можно, что нельзя. Я за свободу бороться приехал, а не ларьки грабить. Я все сказал! — И — рука снова на пистолете, который давно переложен из плечевой кобуры в боковой карман. Мол, поостерегись, парень, как бы ты себя ни называл.

— Что? Ты — пушкой мне грозишь? Мне?

Кшиштоф явно начал заводиться. Да и то. С раннего утра, наверное, мечется по улицам, все это организовывая, в пределах своей компетенции, конечно. Пьет постоянно, как Валерий заметил, по паре глотков каждые пятнадцать-двадцать минут. Не пьянеет впрямую из-за того же нервного возбуждения. И совсем ничего не ест. Тут взбесишься, особенно если уже вообразил себя этаким Наполеоном на Аркольском мосту.

А на самом-то деле, давно уже отметил Уваров, лет ему всего двадцать два-двадцать три от силы. Пацан практически, хотя и спортивный, крепенький, а по сути — щенок еще, пусть и с претензиями.

Рука «сотника» тоже дернулась к «маузеру», заткнутому за пояс. Но он еще не успел коснуться и рукоятки, как ствол «беретты» уставился ему между глаз. И даже открытый курок сделал угрожающее движение, плавно приподнявшись.

— Стой, парень, — тихо сообщил Уваров, сторожко оглядывая всю остальную банду, надвинувшуюся со всех сторон сразу. — И вы — стоять. И пять шагов назад. И руки — на виду. Мы, ковбои, такого не любим. Одно движение — его мозги вон на том заборе. И еще положу штук десять, пока у кого-то получится выстрелить в меня. Хотите — проверим, как в «Великолепной семерке»?

Он так ловко провел «стволом» вдоль всей компании, что каждый успел увидеть смертоносную дырку зрачок в зрачок. И вернул его на место, то есть точно к переносице Кшиштофа. Заняла вся демонстрация пару секунд от силы.

Уваров, в отличие от окружающих его парней, привык видеть направленные на него «стволы» и знал, как себя при этом следует держать, что делать. А они — не знали.