Бремя выбора

– Я после обеда к отцу Андрею хочу прогуляться, составишь компанию? – спросил я Иваныча, при этом провожая взглядом Светлану.

– Пешком не пойду! И на велике тоже не поеду! – категорично заявил Иваныч, – хотя с удовольствием бы поручкался бы с этим правильным сектантом.

– Береговая охрана может подбросить, – ответил я и кивнул на швартующуюся «Аврору», – а там, по западному склону от створного знака, идти минут десять, и склон не крутой.

– Тогда согласен!

«Аврора» на среднем ходу двигалась вдоль берега, я, Иваныч и Юра расположились на открытом мостике, прячась от палящего солнца под брезентовым навесом. Я обратил внимание, на то, как сильно сократился экипаж нашего бывшего флагмана… капитан – бывший таможенник из Находки, совсем молодой парень двадцати пяти лет, но весьма суровый и ответственный; один моторист, но он прикомандированный, перемещается по нашему флоту согласно графика дежурств, он из Сашиной команды; боцман с помощником и отделение бойцов из форта, тоже дежурят в береговой охране сменами. Вооружение «Авроры» тоже немного изменилось – на баке и на юте лишь крупнокалиберные пулеметы, а на открытом мостике в оружейном ящике, на котором мы втроём расселись, лежит РПГ-7 с боекомплектом.

Как только обогнули Южный мыс, сразу показался скалистый пологий берег очень маленькой бухты. Там была суета – строилась площадка нового угольного терминала, так уже без моего участия решили мужики на совещании и правильно, место здесь удаленное от жилья, берег открытый и бухточка, хоть и маленькая, но глубокая.

– Иван Иваныч! – высунулся в иллюминатор капитан, – а вы оттуда как потом возвращаться планируете? У меня следующий обход обхода острова не будет, пойду забирать с учений артиллеристов.

– Доберемся как-нибудь, – ответил я за Иваныча.

– Ну добро…

На небольшом плавучем пирсе у западного створного знака, спустя час пути, нас встретил один из двух наблюдателей с НП. Юра с ним поздоровался, перекинулся парой фраз, и мы потопали по тропе, серпантином поднимающейся по крутому склону. Я обратил внимание, что почти весь бурелом и сухие стволы по склону вычищены, наверху сопки лебедка, с помощью которой и поднимали спиленные деревья.

– Старые деревья почти все высохли, – прокомментировал Юра картину вырубки, – молодые кое-как приспособились к новому климату.

– Да и в целом растительность изменяется, – я остановился отдышаться, крутоват подъем, – больше кустов, травы и цветов каких-то доселе неизвестных… хорошо, что у нас тут еще влажность более – менее, те летуны, что от Ларионова дезертировали слыхал что рассказывали?

– Ага, – кивнул Юра.

– Ну вот, нам тут еще грех жаловаться, с климатом считай, подфартило.

– Не мужики, погодите, – Иваныч присел на толстый пень у тропы, снял тельняшку и утер пот на лице, – куда вы разогнались-то?

– Иваныч, да немного осталось, метров двести.

– Иди ты Юра… это ты у нас спецназ, а я человек старый, в задницу раненый, так что погодьте, дайте отдышаться… что-то мы прям как паломники на эту, как ее, а! Голгофу, во.

– Ну так и не простых людей идем проведывать, – улыбнулся я, положил планшет на землю, присел рядом с Иванычем и протянул ему фляжку.

– Придумал, – Иваныч кивком поблагодарил за живительную влагу, – выпрошу у Михалыча коняку, Саша мне двуколочку смастерит, и буду я первым извозчиком на Сахарном… озолочусь!

– Опоздал, Иван Иванович, – Юра повернулся к нам спиной, достал из подсумка маленький китайский бинокль и осмотрел горизонт на западе, – тебя пасечники опередили, слышал я, что артель перевозчиков у них уже собралась, а Саше заказали два фургона изготовить семиметровых, вот как надо, а ты двуколочку… Так, Николаич, глянь, похоже, Аслана буксир.

Юра передал мне бинокль, и я стал рассматривать судно на горизонте.

– Да, вроде его.

– К нам? – поинтересовался Иваныч.

– Вероятно, он собирался за семейством своим… Что, отдышался? Пошли?

– Пошли, – Иваныч скрутил тельняшку в «колбасу» и повесил себе на шею.

Поднявшись наконец на вершину сопки, по широкой, утоптанной тропе мы прошли через лес еще с полчаса, наслаждаясь тенью, и вышли к…

– Комсомольская стройка! – поразился Иваныч, подсказав мне слово, которым можно описать увиденное.

В широкой седловине на несколько гектаров, вокруг двух больших армейских палаток, как муравьи трудились люди. Уже угадывались очертания спланированных улиц, были видны несколько срубов по два – три венца, штабеля бревен, люди таскали бревна, люди пилили, строгали и рубили бревна, распускали их на доски, отовсюду доносился шум стройки, голоса, дымили костры, у которых суетились женщины…

– А где отца Андрея найти, – поинтересовался я у группы мужиков, что обдирали кору с бревен на окраине новой Слободы.

– А вон там, – загорелый как негр парень, на котором из одежды были только кожаные сандалии и выцветшие семейные трусы, указал на группу людей слева, где в наскоро установленном, тесном загоне толкались боками коровы, лошади, овцы и козы.

– Спасибо.

В ответ парень кивнул и продолжил снимать кору с бревна остро отточенной штыковой лопатой.