Бремя вины

— Значит, так звали эту девушку?

Он кивнул.

— Она работала проституткой по вызову в Сан-Франциско. После того, как суд над Стенсеном закончился и у меня начались неприятности, я отослал жену в Палле-Спрингс. Я знал, что меня ждут очень тяжелые времена, и не хотел, чтобы она все это видела и переживала. В какое-то время мое стрессовое состояние стало совершенно непереносимым, и я почувствовал, что мне нужно расслабиться. В этом мне помогла Ширли — за двести долларов за ночь.

— А когда вы видели ее в последний раз?

— Недели три назад в ее квартире в Сан-Франциско. Нанес ей, так сказать, прощальный визит. Жена уехала за два дня до этого, чтобы найти для нас дом здесь, в Пайн-Сити.

— А у вас есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто мог убить Ширли и принести ее на вашу лужайку?

— Есть. — Кингсли принялся раскуривать сигару, и скоро сизый дымок, словно облачко фимиама, окутал его лысую голову. — Но вы еще не ответили мне по поводу одолжения, о котором я вас попросил…

— Да, не ответил, — согласился я.

— В таком случае инстинкт бывшего юриста подсказывает мне не отвечать на ваши вопросы. — Кингсли нетерпеливо взмахнул рукой. — Какой смысл просить вас о втором одолжении, если вы не согласны сделать и первое. Какого черта! Кто-то хочет пришить мне убийство!

— Интересно, каким же образом? — поинтересовался я.

— Вам говорит что-нибудь имя Хэл Кордиан, лейтенант?

— Это тот тип, который стал профсоюзным боссом вместо Стенсена?

Кингсли кивнул.

— Я не могу больше быть адвокатом Стенсена, — сказал он, — но быть советником его преемника мне никто не запрещал.

— Очень мило, — вежливо сказал я.

— Кордиан занят сейчас созданием профсоюзной организации на большом промышленном предприятии недалеко от Лос-Анджелеса. В таком деле всегда наступает момент, когда профсоюзным деятелям и администрации лучше всего сесть за стол переговоров и заключить сделку.

Кое-что для меня начало проясняться.

— Разумеется, тайную? — спросил я. — И эти переговоры должны проходить в глубокой тайне, чтобы никто ничего не узнал? И желательно, подальше от Лос-Анджелеса. Например, в Пайн-Сити?

— Вы правы, — подтвердил мой собеседник. — Хэл Кордиан приехал вчера утром и снял квартиру. Представитель администрации, парень по имени Стрэчен, снимает номер в гостинице «Старлайт». Он — исполнительный вице-президент корпорации, которой принадлежит завод.

— Вы хотите сказать, что один из них хочет пришить вам убийство?

— Нет! — рявкнул Кингсли. — Я хочу дать вам общее представление о людях, замешанных в этом деле, лейтенант. Когда Стенсена упекли в тюрьму на пятнадцать или двадцать лет, на его место стали претендовать двое — Кордиан и парень по имени Джо Дана. У Кордиана оказалось больше сторонников. Но если Дана проиграл, это вовсе не значит, что он отказался от попыток скинуть Кордиана и заполучить его место!

— Ну и как это ему поможет, если вас обвинят в убийстве? — все еще не понимал я.

— Его задача — облить грязью Хэла Кордиана. Стрэчен, узнав, что Кордиан общается с человеком, замешанным в убийстве, немедленно испарится. А Дана раструбит по всему миру, что Кордиан провалил переговоры и загубил все дело, поскольку воспользовался советом юриста, изгнанного из корпорации адвокатов, который к тому же оказался маньяком, убивающим юных девушек!

— Неужели вы хотите убедить меня, что Дана, ради того, чтобы стать профсоюзным боссом, пойдет на убийство? — с сомнением в голосе спросил я.

— А вы знаете, что это за профсоюз, лейтенант? — бросил Кингсли с холодной яростью. — Этот профсоюз не имеет никакого отношения к защите прав рабочих. Это хорошо замаскированный рэкет. Люди вроде Кордиана находят завод, где нет еще профсоюзной организации, и посылают туда полдюжины своих агитаторов. Им платят за то, чтобы те, обработав простачков, попали в члены профсоюзной организации. Затем они посылают администрации список заранее невыполнимых требований. После того как начальство сломает себе мозги над тем, как решить этот конфликт, они заключают с ним тайную сделку. Администрация дает обещание выплачивать им ежегодно кругленькую сумму, а они в ответ гарантируют, что на этом заводе впредь не будет никаких проблем с рабочими. Если какой-нибудь рядовой член профсоюза начнет жаловаться на боссов, у него очень быстро случается какая-нибудь крупная неприятность. Его товарищи прекрасно понимают, в чем дело, и больше никто не делает попыток выступить. По самым скромным оценкам, профсоюзный босс каждый год кладет себе в карман не меньше ста тысяч долларов.

Кингсли вытащил из кармана платок и вытер струившийся со лба пот.

— Если Кордиан каким-либо образом пронюхает, что я рассказал вам об этом, моя жизнь не будет стоить и ломаного гроша! — заключил он.

— Вы — не первый, кто рассказывает мне, как действует рэкет в профсоюзах, — заверил я его.

— Да, не первый, — сказал Кингсли, пряча платок в карман. — Но, пожалуй, буду первым, кто сможет это доказать!

— А где сейчас находится Джо Дана?