Бремя судьбы (ЛП)

— Больно, — дрожащим голосом ответил он. — Он зол, очень зол. Нагайна подвела… Все подвели... Он хочет... он хочет... — Гарри почувствовал, как усиливается боль, и вынужден был замолчать, чтобы сдержать крик.

— Что он хочет? — подтолкнул Ремус.

— Да не знаю я! – в отчаянии воскликнул Гарри и, зажмурившись, принялся тереть лоб. Он не врал. Просто не мог объяснить, каким образом узнал, что Волдеморт делал, и почему не мог понять, чего тот действительно хотел. — Я только знаю, что он хочет это, чтобы получить ответы, и всё это как-то связано со мной. Почему? Почему он так одержим мной? Во мне нет ничего особенного! Я... я — это просто я! И почему сейчас? Нападение было несколько дней назад!

Ремус принялся осторожно гладить Гарри по спине, пытаясь его успокоить.

— Я знаю, что это сводит с ума, сынок, — тихо сказал он. — Попробуй на что-нибудь отвлечься. Все пройдёт. Не думай о боли и о том, чего хочет Волдеморт. Думай о квиддиче. Сумеешь?

Гарри медленно кивнул и сконцентрировался, представляя себе, как летит сквозь потоки воздуха на своей Молнии, пытаясь поймать снитч. Несколько минут ничего не происходило, но потом парень почувствовал, как боль стала постепенно утихать. Когда от неё осталось лишь лёгкое раздражение, тело Гарри наконец расслабилось. Парень опять почувствовал себя измотанным, но не хотел снова засыпать. Он и так уже проспал несколько дней и не желал проводить в постели ещё один. Открыв глаза, Гарри снова увидел лицо Ремуса и улыбнулся.

— Спасибо, Лунатик, — поблагодарил он.

Ремус улыбнулся в ответ и сел, откинувшись на спинку кровати.

— И чему же мы научились, сынок? – с усмешкой спросил он.

Гарри поднял взгляд на Ремуса и пожал плечами.

— Когда заболит шрам, нужно думать о квиддиче, — произнёс он, неосознанно потирая лоб.

Гарри уже по-настоящему возненавидел свою связь с Волдемортом, хотя вынужден был признать, что, не будь её, мистер Уизли запросто мог умереть. Эта связь раздражала, из-за неё Гарри чувствовал себя плохо, но если она могла спасти жизни тех, кто был ему дорог, значит, это того стоило, верно?

Ремус усмехнулся.

— Нет, я имел в виду не это, — откровенно сказал он. — Я о твоей привычке страдать в одиночку. Я же был рядом, сынок. Я совсем не против, чтобы ты будил меня, когда твой шрам начинает болеть. Чтоб ты знал, я здесь именно для этого.

Гарри снова пожал плечами.

— Ты выглядел уставшим, — признался он. — А шрам у меня и раньше болел. Просто в этот раз всё было гораздо... э-э... быстрее и сильнее, чем до этого.

Тишина наполнила комнату. Гарри почувствовал, как ему взъерошили волосы и рефлекторно закрыл глаза, потянувшись за рукой. Сириус уже несколько лет пользовался этим испытанным и действенным приемом, чтобы успокаивать Гарри, а теперь его перенял и Ремус.

— Ремус? — тихо позвал парень.

— Да, Гарри? — откликнулся тот с нотками веселья в голосе.

— Как ты считаешь, это эгоистично с моей стороны не желать связи с Волдемортом? — нерешительно спросил Гарри. – То есть, я знаю, что помог мистеру Уизли и вообще, но... но должен же быть какой-нибудь другой способ, получше, верно? Когда я закрываю глаза, я всё ещё вижу мистера Уизли, лежащего на полу и истекающего кровью. Волдеморт был так зол в последнее время, и я чувствовал это. Я не хочу чувствовать то, что чувствует он. Мне... мне не нравится, как это на меня влияет.

Ремус просунул руку под плечи Гарри, привлекая его к себе и обнимая.

— Я не считаю это эгоистичным, Гарри, — искренне ответил мужчина. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты не утаивал от нас, как сильно тебя мучает шрам. Обещаю, мы поговорим с Дамблдором и найдём решение. Но с этого момента никаких секретов, договорились? Мы с Бродягой не можем помочь тебе, если ты ничего нам не рассказываешь.

Гарри кивнул, опустив голову Ремусу на грудь. Он понимал, что в словах опекуна был и другой, скрытый смысл. Ремус имел в виду все секреты, которые появились у парня в последнее время, а не только боль, которую доставляла ему связь с Волдемортом. У Гарри было столько тайн, что он уже начал путать, кому он что рассказывал, и потому вообще перестал что-либо кому-либо говорить. Он позволил страху взять над собой верх. По логике, он должен был что-то сказать, как-нибудь запротестовать, но он больше беспокоился об Ордене, чем о том, чтобы делать правильные вещи.

Молчание затянулось. Гарри понимал, что Ремус ждёт, когда он сам заговорит. Порой Лунатик был слишком уж терпеливым.

— Как прошло собрание? – наконец спросил Гарри.

Ремус тихонько засмеялся.

— Ну, у нас было несколько предложений проклясть Амбридж, чтобы ей мало не показалось, — признался он. – Думаю, Аластор и Кингсли даже были готовы опуститься до маггловских способов. Прошлым вечером Дамблдор, Сириус и я впервые поняли, как сильно все члены Ордена беспокоятся о тебе, Гарри. Нам с трудом удалось уговорить их не подниматься сюда, чтобы лично убедиться, что с тобой всё хорошо. Но, чует моё сердце, мы всё равно увидим многих из них в ближайшие дни… включая Билла и Молли.

Гарри сразу же нервно посмотрел на Ремуса. Уизли знают?