Бремя страстей

Если человек сребролюбец, то ему кажется, что весь мир ворует. Если человек развратен, то он уверен, что весь мир развратен и что все утопает в похоти. Если человек горд и хочет власти, ему кажется, что все борются за власть, все подсиживают его, все вокруг него мечтают залезть в его кресло, весь мир представляет собой для него арену борьбы за первенство. Каждый видит мир через цветное стеклышко своих страстей и грехов. У каждого в глазу стоят свои «линзы», и сквозь эти «линзы» человек смотрит на мир. Например, кто-то любит машины — и он замечает каждую новую модель. А кому-то машины до лампочки — и хоть бы телеги ездили по улицам, он не обратил бы на это внимания, потому что у него нет этого в сердце, у него и глаз не реагирует на это. Что внутри, то и снаружи. И человек снаружи замечает лишь то, что у него уже есть внутри.

В Евангелии от Луки Господь говорит о бревне и глазу, то есть намеренно сдвигает ближе друг к другу несопоставимые вещи: бревна и глаза. Глаз — это очень тонкий орган, одно из доказательств бытия Божия. Глаз — свидетельство того, что человек сотворен

Великим Художником, а не произошел в результате эволюции. Можно открыть любой популярный учебник анатомии и прочитать, насколько сложно устроен глаз. Самые упертые атеисты, рассматривая человеческий глаз, начинали понимать, что эволюция — это басня. Мы — чудо, вышедшее из рук Божиих. И Евангелие про глаз говорит несколько раз. Например, говорит, что «светильник тела есть око. Если око темно, то и все тело темно будет; если око светло, то все тело светло будет» (см.: Лк. 11, 34). И еще говорит: «Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?» (Лк. 6, 41). Повторю, что бревно и глаз несопоставимые вещи.

Осуждение — одна из главных причин наших греховных преткновений Человек, согрешая, тыкается носом в то, за что раньше или сейчас дерзал осуждать падающих и претыкающихся людей

Человек, осуждающий другого, замечающий соринки в чужих глазах, есть человек крайне бесчувственный к своим личным грехам. У него целое бревно в глазу! Нечто невозможное по степени греха творится с ним! Что-то невыносимое есть у него на совести! Однако он этого не чувствует, а считает себя вправе смотреть туда, куда его не просят.

Будем учиться накладывать пластырь на рану, а не мимо нее, к больному месту, а не к здоровому. Заповедь о неосуждении в информационном обществе имеет особую актуальность. Мы, например, часто осуждаем тех, кого вообще не знаем. Пресса и телевидение постоянно рассказывают нам про чужие грехи. Рассказывают, чтобы мы посмеялись, осудили, пафосно пофыркали у экрана. Атмосферой осуждения полна вся современная пресса, в особенности так называемая желтая пресса. Отстранитесь на шаг от современности, присмотритесь. Разве это не сумасшедший дом?

Евангелие пытается донести человеку небесную истину: нельзя судить людей. Ты, человек, ничего не знаешь про другого. Ты можешь видеть грех, но не видеть покаяния.

«Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего», — говорит Господь (см.: Мф. 7,5). Если ты хочешь помочь человеку, а не просто мыть ему кости, ты должен сначала вытащить реальное бревно из собственного глаза. Тогда и чужую соринку сможешь аккуратно извлечь пинцетом. Отношения моего и твоего греха—это всегда отношения бревна и соринки. Всегда, по Евангелию, мой грех — это бревно, а твой грех — это соринка. Так же думай и ты.

Это как в бинокле — там есть увеличивающие стекла и уменьшающие. Чужие добрые дела рассматривай в увеличительное стекло — пусть они кажутся большими. На свои добрые дела переворачивай бинокль — пусть они видятся маленькими. Это правильный взгляд. С грехами все наоборот. Когда человек рассматривает свои грехи, пусть смотрит в бинокль как обычно: «Ух ты, да там действительно бревна!» На чужие — переворачивай его: глядь, а там песчинка.

В очередной раз Евангелие пытается донести человеку небесную истину: нельзя судить людей. Ты, человек, ничего не знаешь про другого. Ты можешь видеть грех, но не видеть покаяния. Ты можешь вообще запутаться, потому что подлинная святость ведь на святость не похожа. И настоящий смиренный человек никогда не скажет, что он смиренный. Настоящая святость так утаивается от взглядов и похвал, что ее легко или не заметить, или перепутать.

2. В западне зависти

Ненасытный — самый бедный человек