Бремя одежд

– Если бы твоя мать сделала так, как хотела, она увезла бы тебя отсюда, когда ты был еще ребенком, но она осталась ради меня. Она уже говорила вам, что я был связан по рукам и ногам. В последние же годы она оставалась здесь не для меня, а ради тебя, ради всех вас, – он перевел взгляд на Беатрис и Джейн. – Она хотела устроить вашу жизнь… прежде, чем начать жить своей.

Голова Грейс снова низко опустилась на грудь. Да, это было ее главным желанием – устроить их всех, избежать того, чтобы какие-либо неприятности собственной жизни касались детей. Как ни странно, только теперь она поняла, что избежать скандалов и было ее основной целью. Она осознала, что ее попытки бросить Дональда были лишь вялыми и нерешительными жестами. Она смирилась с многолетней пыткой собственного разума не столько ради того, чтобы быть рядом с Эндрю, сколько желая остаться незапятнанной в глазах детей.

Даже ее нервный срыв и страшные проклятья, которые она изрыгала в тот памятный день, насколько она видела, не произвели на них особого впечатления. Скорее их сострадание вызвала ее болезнь. Но сейчас, в эту последнюю минуту, она предстала перед ними в таком свете, что ей казалось, будто судьба или сам Бог были решительно настроены заставить ее платить за свои грехи… Или, может быть, это все еще трудился дух Дональда, оправдывая себя и свои принципы? Мол, что посеяла, то и жнешь?.. Что бы это ни было, это было страшно… То, что в качестве орудия разоблачения был избран возлюбленный Джейн Джордж, казалось ей просто сверхъестественным. Этот человек, которого она встречала только дважды и оба раза видела всего лишь несколько минут, стал и главным ее обвинителем, и избавителем, и Грейс чувствовала: происходящее выходит за пределы обычных совпадений.

Она подняла голову и опять была поражена яростным выражением лица Стивена.

Он заговорил, обращаясь к Грейс. Он отвечал Эндрю, но обращался к матери.

– Неважно, что он говорил… я не верю ни одному его слову, слышишь? – Стивен уже кричал, и Эндрю резко осадил его:

– Не смей разговаривать таким тоном с матерью. Все, что ты хочешь сказать, говори мне.

– Вы!.. – Стивен сошел с коврика. Какой-то миг казалось, что он ударит стоящего перед ним человека. Но когда Эндрю не сказал в ответ ни слова и не пошевелился, Стивен взял себя в руки и, в последний раз бросив на мать полный отвращения взгляд, быстро вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Грейс еще крепче, до боли сжала горло. Он уедет из дома, он вернется в колледж. «Я видела Стивена в последний раз,» – мелькнула в ее голове мысль. Она быстро повернула голову и посмотрела на дверь Стивен. О, Стивен.

Потом Грейс медленно перевела взгляд на дочерей.

Беатрис смотрела на нее широко раскрытыми глазами, а Джейн, опустив голову на грудь, стояла так тихо, что можно было подумать, будто она спит стоя.

Глядя на лицо Беатрис, Грейс почти с полной уверенностью могла сказать, о чем думает старшая дочь.

Мысли Беатрис торопливо сменяли одна другую, и она, как зачарованная, смотрела на мать.

Значит, все эти годы у нее был любовник, да и то всего лишь управляющий на ферме… а одно время вообще только сельскохозяйственный рабочий. А теперь она хочет сказать, что этот человек – ее отец… и что папа не мог быть отцом вообще… это был шок. Все, что она говорила, ужасало, по-настоящему ужасало.

И все же Беатрис смутно понимала причину, побудившую мать «сойти с рельсов», – жизнь без… этого была бы невозможной. И вот как раз этого, как она утверждала, у ее мужа не было…

Но Беатрис не могла думать об Эндрю Макинтайре как о своем отце, и знала, что никогда не сможет.

Ужасно, все это было так ужасно, и хуже всего то, что Джеральд, узнавший первым, не предотвратил скандала. 'Это он виноват, – с горечью подумала Беатрис о супруге. – Он мог предупредить Эндрю, так нет же." Она не верила, что Джеральд не догадывался, о какой женщине упоминал Джордж. Просто Джеральд хотел отыграться за то, что теща лишила его радужных надежд. Беатрис была замужем за ним менее трех лет, но уже знала его мстительный характер…

Конечно, и сама Беатрис была поражена тем, что у матери не осталось денег. Она вновь взглянула на мать, на ее элегантное, неброское платье, на массивное кольцо, украшенное алмазами и рубинами, сверкавшее на пальце. Эта женщина выглядела вполне состоятельной. Тяжело ли ей будет оказаться в бедности? Нет… нет, Беатрис знала, что это не особенно огорчит мать: она будет вполне довольна своей жизнью в небольшом домике… том самом… с ним…

Беатрис не смогла заставить себя взглянуть на Эндрю, хотя знала, что он смотрит на нее. Эндрю, этот замечательный приходящий садовник, которого мать любила называть другом семьи – это одно; тогда он казался симпатичным малым. Но когда этот человек оказывается твоим отцом – такой факт превращает его в совершенно другую, мерзкую личность. Теперь Беатрис ненавидела его почти так же сильно, как и Стивен.

А мать… мать предстала сейчас в совершенно ином свете – дешевой, ужасающе дешевой женщиной…