Бремя Мертвых

            А как-то раз один из неходящих не сдержался, и сказал, обращаясь к ней:

            -Обезьянка, принеси, пожалуйста, манку.

            Она принесла, но по дороге - плюнула в миску, и плевала в еду этого неходящего до самой выписки.

            Светлана поправила волосы, густые и темные. Волосы, - ее гордость, единственное, что в ней по-настоящему красиво.

            Втянула губы - красные, до черноты, и чересчур выпяченные. Вот так, если втянуть губы, она совсем не похожа на обезьянку.

            Интересно, доктор Ким называл ее обезьянкой в разговорах с медсестричками и девчонками-интернами?

            Скорее всего, называл.

            А может, и не называл.

             Вряд ли он вообще разговаривал о ней с медсестричками и девчонками-интернами. Конечно, ведь у них и без того было полным-полно тем для разговоров.

            Как-то раз, задержавшись позднее обычного, Светлана видела, как черноглазый красавец доктор Ким страстно целовался с Никоновой - белокурой медсестрой с крупными влажными глазами.

            Даже сейчас, когда Светлана осталась одна, а доктор Ким и медсестра Никонова - мертвецы, у девушки порозовели уши.

            Ведь она подглядывала за ними тогда.

            Правда, Светлана видела лишь поцелуи и то, как доктор потянул Никонову вниз, к ступенькам, ведущим в морг. Они занимались ЭТИМ в морге.

            Девушка закрыла глаза.

            Доктор Ким. Морг.

            Секс.

            Ей стало не по себе.

             Вся больница перемерла, неизвестно, что будет с ней, а она хочет секса. Нет, даже не секса. Она хочет трахаться.

            Трахаться в морге.

            Вот так.

            Сказала.

            Призналась сама себе.

            Светлана негромко засмеялась.

            Неужели она сумасшедшая?

            А впрочем, не все ли равно? Теперь-то?

            Вон, какая муха села на зеркало. Никогда не видела таких мух. Зеленая, жирная. Скоро их будет еще больше. Скоро мухи займут всю больницу.

            Доктор Ким лежит у черного входа. Одет в полупальто, так ему идущее. В этом полупальто он выглядел таким стройным. Как одиноко растущая березка.

            А что если?

             Нет, правда, почему бы и нет?

            Ты теперь одна, Обезьянка. Теперь ты можешь делать все, что угодно.

            Светлана вышла из-за стойки регистрации и направилась вверх по коридору в холл. Оттуда - через тонкую кишку, - в ординаторскую.

            А вот и лестница черного хода.

            Здравствуйте, доктор Ким. Нет, лучше так: привет, Альберт.

             Светлана присела на ступеньку рядом с трупом доктора.

            Лицо Кима распухло, посинело. На шее - гноящиеся язвы.

             Девушка протянула руку, погладила волосы доктора.

             Надо же, какие мягкие. А с виду и не скажешь.

            Альберт, меня зовут Света. Но ты можешь звать меня Обезьянкой. Теперь это ровным счетом ничего не значит. Все Не-Обезьянки, красавицы Тамары, Ники и Карины, умерли. Осталась одна Обезьянка.

            Девушке шмыгнула носом.

            Да знал ли он вообще об ее существовании? Что думал, когда она, проходя мимо, старательно заглядывала в его глаза и громко здоровалась?

            Кем она была для него?  Девушкой-похожей-на-обезьянку-которая-носит-еду-неходящим?

            Скорее всего, так оно и было.

            -А ведь я любила тебя, Альберт. С самого первого дня.

            Светлана поднялась.

            Нужно идти.

            Но куда?

            Куда-нибудь.

            Потому что больницу скоро захватят зеленые мухи.

            В голове девушки снова мелькнула картина: доктор Ким целуется с медсестрой, они скользят по лестнице к укромному закутку. К моргу.

            Грустно-спокойное чувство покинуло сердце Светланы и снова, как тогда, в регистратуре, сменилось похотливым любопытством.

            В конце концов, почему бы ей не посмотреть? Всего один разок.

            Светлана присела на корточки, вцепилась в брючный ремень доктора нервно дрожащими пальцами.

            Ого, доктор Ким носил трусы Дольче и Габбана.

            Ногу девушки что-то сдавило.

            Она резко обернулась.

            -А!

             Покрытая струпьями и язвами ладонь доктора Кима, вцепилась в ногу Светланы повыше щиколотки.

            -Доктор, я... - пролепетала девушка. - Вам стало плохо и я...

            Но доктор как будто не слышал ее. Обнажив покрытые слизью зубы, он потянулся к ее ноге.

            За мгновение до того, как зубы доктора коснулись ее кожи, Светлана поняла, что сейчас произойдет.

            Она рванулась, что было сил, взбрыкнула свободной ногой.

            Острая шпилька (Хоть я и Обезьянка, но тоже имею право на острые шпильки!) угодила в глазницу Альберта Романовича, и, пробив глаз, застряла в ней. Туфелька осталась торчать в глазу доктора, когда тот поднялся и неуклюже заковылял вслед за убегающей Светланой.

            Сбросив вторую туфельку, девушка сбежала вниз по лестнице, к металлической двери (только бы открыта, только бы открыта!).

            Открыта!

            В заднем дворике больницы - никого.

            Светлана оглянулась: воскресший доктор упрямо преследовал ее. Распухшая, истекающая гноем голова скособочилась. В глазу торчит туфля.

            Что делать? Куда бежать?

            К Торговому Центру! Конечно, туда. Там рядом полицейская будка. Может, кто-то из полиции выжил.

            Она преодолела наискосок газон, выскочила на дорогу и ... замерла.

            Рот Светланы некрасиво искривился, издав нечеловеческий вопль.

            Улица была запружена воскресшими мертвецами. Как там их называл ее младший брат, живущий сейчас с матерью в Краснодаре?

            Комби?

            Зомби, конечно, зомби!

            Женщина с оторванными руками бросилась на Светлану, но та отпрыгнула в сторону, кувыркнулась по асфальту, оттолкнула протянутые руки зомби в полицейской форме и очутилась рядом с автомобилем.

            Все, дальше бежать некуда.

            Она в западне.