Браво-Два-Ноль

Мы проверили боеприпасы. У меня осталось около полутора магазинов, у Марка — лента со ста патронами для «Миними». Ситуация была нелепой до предела. Повсюду вокруг гремят выстрелы, звучат крики, воздух расчерчен трассирующими пулями, а мы сидим в кустах, пытаясь решить, что делать, и время от времени поглядываем на противоположный берег. У меня заледенели руки. Трава и листья от мороза стали хрупкими. Поверхность реки была затянута покрывалом тумана.

Посмотрев на Марка, я едва не рассмеялся вслух. У него на голове был длинный шерстяной шарф, который можно свернуть в некое подобие шапочки бойца спецназа времен Второй мировой войны. Однако Марк не заправил концы шарфа, что придавало ему сходство с Нодди.[13] И сейчас, когда он с самым серьезным выражением выглядывал из кустов, вид у него был очень смешной.

— Если мы не пойдем сейчас, дружище, мы вообще никогда не пойдем, — сказал Марк.

Я кивнул.

Продолжая следить за окружающей местностью, Марк порылся в кармане и, достав жевательную конфету, отправил ее в рот.

— Это последняя, так что лучше я съем ее сейчас, быть может, она станет для меня вообще последней в жизни.

У меня все конфеты кончились. Я с тоской посмотрел на Марка.

— У тебя больше не осталось, да? — ухмыльнулся тот.

— Да, ни хрена.

Я смотрел на него словно щенок.

Достав конфету изо рта, Марк откусил половину и протянул мне.

Какое-то время мы лежали, наслаждаясь мгновением и настраивая себя на то, чтобы подняться.

В конце концов решение было принято за нас. Появились четверо иракцев, двигающихся вдоль берега. Судя по всему, эти солдаты знали свое дело и действовали осторожно. Они рассредоточились и не переговаривались друг с другом. Однако они заметно нервничали, что бывает всегда, когда тебе известно, что где-то рядом скрывается враг, готовый в тебя выстрелить. Если мы тронемся с места, иракцы нас заметят. Я подал Марку знак: если они нас не заметят, пусть уходят с богом, если же заметят, то получат по полной программе. Однако солдаты подошли к нам так близко, что надежды остаться незамеченными не осталось. Поэтому нам пришлось их завалить.

Теперь мы вскочили, уже не раздумывая, подходящий ли для этого момент. Мы побежали по вспаханному полю вдоль реки. Чуть дальше справа от нас начинался пологий спуск к реке. Увидев там какое-то движение, мы тотчас же залегли.

Вспаханные борозды шли с севера на юг, так что мы оказались как раз в канавках. Мы поползли по-пластунски в сторону живой изгороди. Кто-то выкрикивал приказания, вокруг беспорядочно бегали солдаты. До них было не больше двадцати пяти метров. Мы ползли минут двадцать. Земля была просто ледяной. Нам приходилось подтягиваться, цепляясь за смерзшуюся грязь, и у нас скоро заболели руки. Одежда мгновенно промокла насквозь. Крошечные лужицы замерзли, и мы, проползая по ним, ломали тонкий лед. Этот хруст у меня в голове усиливался тысячекратно. Даже звук собственного дыхания казался пугающе громким. Я думал только о том, как поскорее выбраться из этого дерьма и достичь деревьев, а там уже начнется совершенно другой, замечательный новый мир.

По-прежнему продолжалась беспорядочная стрельба, раздавались громкие крики. Смятение было полным. Я понятия не имел, как мы выберемся из всего этого. В подобных ситуациях нужно просто идти вперед, а там видно будет. Меня так и подмывало вскочить и побежать без оглядки.

Иракские солдаты все еще оставались в самом конце поля. Быть может, надеялся я, они решили, что мы спустились к реке и направились на восток, чтобы соединиться со второй группой. Впрочем, мне было наплевать, что они думают, — лишь бы они занимались этим от нас подальше. У меня в голове осталась одна-единственная мысль: сегодня же ночью мы должны перейти границу.

Мы добрались до живой изгороди. Это была основательная лесозащитная полоса, разделяющая поле: небольшие деревца и кусты росли на полосе земли шириной два фута. Первоначальный наш замысел состоял в том, чтобы перелезть через изгородь, проходящую с востока на запад, просто для того, чтобы не пришлось также перелезать через другую, проходящую с юга на север. Справа от нас послышался шум. Марк осторожно выглянул. С противоположной стороны живой изгороди были иракцы. А позади, еще дальше на юге, звучали крики и мелькал свет. Марк подал мне знак оставаться по эту сторону от изгороди и двигаться влево.

Мы поползли вдоль густых зарослей к другой изгороди, проходящей с севера на юг. Добравшись до нее, мы попытались найти место, где можно было бы перебраться через нее без лишнего шума. Я начал протискиваться сквозь кустарник. Только моя голова оказалась с противоположной стороны, меня окликнули.