Братство Чародеев

Агон искал в мыслях подчиненного связь с Алеано. Пытался найти следы его участия в заговоре, отметал низкие, подленькие желания, походу восхитившись простой человеческой мечте о домике на берегу. Удовлетворив свое любопытство, Император отнял руку от головы дипломата и еле удержался от того, чтобы не отереть ее об плащ. Копаться в душе человека занятие омерзительное, настолько страшные образы можно найти в сознании с виду приличного человека. В каждом найдется свой грех, своя гнильца. У каждого свои демоны в голове, и барон не оказался исключением. Но связи с неведомым бунтовщиком пожилой политик не имел, и даже не знал о существовании тайного врага Империи. Фарима, которого больше месяца разыскивают лучшие ищейки Стилета, он также не видел. Глушь, одним словом.

– Ваше Величество? – испуганно и, как показалось Агону, немного обиженно спросил очнувшийся Генеон.

– Вещей бери как можно меньше, полетим рано утром.

– Полетим?! – рука барона дернулась к груди, словно там страшно ухнуло слабое сердце.

– У нас нет времени. Где я могу расположиться?

Одутловатое лицо дипломата осунулось и причиной был даже не страх перед тем, что мог увидеть в его мыслях Император, а первобытный ужас перед Сыном Ветра.

– Я жду, – оборвал панику барона чародей. – И я очень устал. Было бы неплохо еще и морского супа мне в покои.

– Да-да, конечно, Ваше Величество.

Одна из мыслей Генеона до сих пор жгла душу волшебника. Стареющий политик был убежден, что Агон сошел с ума, что он раб эйморского зелья, что худшего императора Мереан не помнил. Раньше чародей испепелил бы любого, кто посмел так думать, но сейчас приходилось себя сдерживать. Дела шли неважно, двор весьма агрессивно воспринял снятие Фроза Могучего с поста главнокомандующего и взятие огромного воина под стражу. Армия на этот раз не отставала от дворцовых вельмож в ропоте. Слова о заговоре, вестники о предателях – простому люду ничего не говорили. У них был герой войны, который попал в опалу к сходящему с ума Императору, и у них были бродячие проповедники Алеано, напоминающие об истинной вере и нечистой природе силы Агона. Последние встречались на дорогах Мереана все чаще и приносили немало неприятностей.

Барон семенил впереди размышляющего чародея, что-то торопливо проговаривал, манил за собой рукой, и маг видел, как его подчиненный играет привычную роль простака и даже со своим владыкой остается политиком. Захлопнулись двери в помещения, где отдыхал владелец Девятой Крепости, пахнуло теплом, жареным мясом и застоявшимся перегаром. Толстяк просеменил по освещенному факелами коридору, который забирал чуть влево и вниз, возможно в подземелья Крепости, замер у темной ниши и, дождавшись мага, открыл еще одну дверь.

– Сюда, Ваше Величество! – Барон сам вытащил из крепления факел, шумно выдохнул и юркнул в темный проем.

Агон последовал за политиком, хотя мыслями находился далеко за пределами Девятой Крепости. Ему было о чем подумать. За последние пару месяцев он вычислил почти всех ключевых заговорщиков, большая часть которых уже расстались с жизнью, но следов Алеано так и не нашел. Таинственный противник окружил себя фанатиками. Пару раз людям Стилета удавалось выйти на связных загадочного интригана, но те успевали покончить с собой до того, как Агон смог добраться до их одурманенного верой разума.

Религия никогда не играла особой роли в землях Мереана. Как-то сложилось, что усмийцы даже находили здесь приют, в то время как их жгли огнем Горна рыцари-фанатики Небесного. И первым Императором, уровнявшим усмийцев в правах с прочими жителями, был не Агон. Однако именно сейчас по трактирам да деревням, на обочинах раскисших осенних трактов да в пропахших дымом кухнях люди все чаще и чаще задумывались о вере и об ее природе. Алеано нашел слабое место нынешнего правителя.

Под сапогами зазвенели металлические ступени винтовой лестницы.

– Осторожнее, Ваше Величество! – задыхался чуть впереди тучный барон. Чародей про себя улыбнулся такой «заботе». Ему вдруг с ехидцей подумалось, что лучше бы Генеон последил за своим здоровьем. Судя по сиплому дыханию, подъема дипломат мог и не выдержать.

Фарим и Алеано – последние два имени в списке заговорщиков никак не хотели получать поперек себя жирную черту. Старый чародей вместе со Златовлаской просто растворился, а в народе пополз слух о святом старце и деве Истины. Благодарить за новую легенду опять же стоило Алеано!

Генеон привел Агона к небольшой, но очень уютной комнатушке на самом верху башни. Старый лис прекрасно знал предпочтения своего хозяина. Не так важно тепло, не так дорог комфорт, как окно в полстены, да вид на рощу где-то внизу, в долине. Барон заслужил благосклонную улыбку. Пусть живет дальше без страха за то, что в любой момент на него обрушится гнев человека, знающего его самые темные мысли.

– Утром разбужу. Жду суп, – напоследок бросил Император и, едва толстяк вышел за дверь, короткими, выверенными движениями закрыл окно прозрачным магическим куполом, оградившись от северных осенних ветров. В комнате сразу же стало теплее.