Братья: Кирилл и Мефодий

Он уже с трудом поднимался с постели и писать сам не мог. Рядом сидели два священника-скорописца, Мефодий им диктовал. Уставал один, принимался записывать другой.

Мефодий спешил: надо было успеть осуществить задуманное.

Таяли снега.

Апрельское солнце нагревало крыши, и от них к небу поднимался легкий пар.

Работа была закончена.

Любимые ученики не покидали Мефодия.

Он подозвал к себе двоих: Горазда и Климента.

— Тебе, Горазд, как и прежде, я поручаю наше дело здесь, на моравской земле. А тебя, Климент, я знаю, притягивает Болгария. Иди же туда, после моей смерти ты надобен там.

4 апреля 885 года в вербное воскресенье, за три дня до смерти, Мефодий попросил учеников перенести его в церковь.

Церковь была заполнена народом. Вокруг нее тоже стояли люди. Не пришел лишь князь Святополк.

В этот день Мефодий обратился к моравскому народу с прощальным словом.

Он предупреждал о тяжелых испытаниях, которые придется перенести в будущем.

— Я не молчал из страха, — говорил он, — я всегда бодрствовал на страже и теперь говорю вам: будьте осторожны, охраняйте сердца ваши и братьев ваших… Дни мои сочтены… Не страшитесь тех, которые хотя и убивают тело, но не могут погубить душу… Вы им противоустойте!

13 лет назад в чужом Риме поклялся он умирающему брату довести до конца борозду на поле славянского просвещения и жил до тех пор, пока не была закончена та борозда.

6 апреля хоронил народ своего учителя.

Никого так прежде не провожали в Велеграде: ни князя, ни знатного воина. Плакали ученики, плакали жители, пришедшие из деревень, плакали горожане.

Лишь на год пережил Мефодия император Василий.

Во время охоты он выследил оленя колоссальных размеров. Василий выстрелил из лука, и впервые стрела не попала в цель.

Рассвирепевший олень бросился на знатного всадника, поддел его рогами под шитый золотом пояс и сорвал с седла.

16 миль он тащил тело императора на своих рогах, цепляя его за кусты и ветки деревьев.

Наконец одному из стражников удалось перерубить царский пояс мечом, и царь Василий упал без сознания на землю. Олень же унесся в горы.

Придя в себя, Василий приказал арестовать спасителя и подвергнуть его пыткам. Он решил, что стражник поднял меч не для того, чтобы спасти своего василевса, а чтобы убить его.

Через десять дней Василий умер.

Не стало Мефодия, и Вихинг захватил церковную власть.

В то время в Риме снова сменился папа.

Вихинг направлял туда один донос за другим.

Новый папа поверил другу управителя Моравии и Паннонии.

«Много мы удивляемся, слыша, что Мефодий стремился к лжеучению, — писал папа в своем послании, — и если это так, то мы осуждаем его заблуждения».

Оттуда, из Рима, снова, и теперь уже на несколько веков, пришел запрет на славянские книги в Моравии.

А в Велеграде, столице моравских славян, полетели эти книги в огонь.

Ученики Кирилла и Мефодия сопротивлялись. Их поддерживал народ.

В любой момент могло начаться восстание.

Ночью княжеские воины врывались в дома сторонников народного просвещения. Воинами руководил Вихинг.

Стариков избивали без пощады, требовали от них отречения.

Молодых продавали в рабство.

В одной только Венеции византийский посол выкупил около двухсот учителей моравского народа. Посол увез их на корабле в Константинополь, а оттуда они перешли в Болгарию, чтобы продолжить дело Кирилла и Мефодия.

Самых близких к братьям учеников: Горазда, Климента, Ангелария, Наума и Лаврентия — заковали в цепи и истязали в темнице.

Потом немецкие воины, приставив к их спинам копья, гнали учеников из города.

Изгнанные из Велеграда ученики стали совещаться.

— Надо уходить за пределы страны нам всем, — уговаривал Ангеларий. — Моравия не единственная земля, где живут славяне.

И хотя Горазд был согласен с ним, понимал, что просвещение можно продолжать и в других землях славян, не мог он покинуть Моравию в эти страшные дни.

— Я останусь здесь, как завещал мне учитель. Останусь, даже если сегодня вечером суждено мне погибнуть, — сказал Горазд. — Вы идите в Болгарию, а я соберу уцелевшие книги и, если буду жив, продолжу дело Мефодия.

Трудно было прощаться ученикам.

Трое: Климент, Наум и Ангеларий — пошли к Дунаю. Двое: Горазд и Лаврентий — повернули назад.

ВОЗРОЖДЕНИЕ

Болгарию считали когда-то дикой страной, а про болгарский народ рассказывали, что живет он скотоподобно. Еще недавно в Риме и Константинополе потешались над письмом болгарского даря Бориса к римскому папе. Советовался Борис, в какое время дня его народу положено есть и пить, какие блюда готовить, как следует вести себя дома и в гостях, просил прислать выкройку штанов.

Прошло лишь двадцать лет, и стала Болгария мощной державой.

Царь Симеон пригласил лучших мастеров и украсил свою столицу Преслав.