Брат, вспомни все!

Скорее всего над Седым кто-то есть. И боевики пока просто тянут время. Возможно, сейчас они пытаются связаться с покровителями Седого. Или уже ждут ответа…

Никита понимал, что их отсюда не отпустят ни под каким видом. Слишком много они знают. Легче потерять Седого, чем создавать новый лагерь. Никита и это понимал. И не лелеял особой надежды на лояльность врага. Поэтому не сидел сложа руки — он действовал…

* * *

Светлов и Вершинин сделали невозможное: в самые короткие сроки получили — пока устное — одобрение начальства. Организовали группу спецназа — два десятка бойцов СОБРа.

Только с вертолетами большие проблемы. Слишком много формальностей и проволочек, в которых сам черт ногу сломит.

Антон Криницын тоже собрал ударную группу. Без малого полтора десятка бойцов. Отлично подготовленных, экипированных и вооруженных.

Неспроста Никита с Сапуновым столько внимания силовым вопросам уделяли. А как же иначе? Криминальная страна, криминальные законы. Нет силы — становись под бандитскую «крышу». А бандитская «крыша» — это потеря независимости. Никита и Сапунов это хорошо понимали. Потому и была у них сила. Никто к ним не лез…

Но, кроме ударной группы, он решил другую очень важную проблему. Транспортные вертолеты гражданской авиации.

Светлов и Вершинин отправляются в Вологодчину вместе с ним. И не только во главе группы спецназа. Какого-то хмыря они с собой притащили. Оказывается, этот парень проходил подготовку в том лагере, который нужно было накрыть. Вершинин держал его при себе, наручниками к своей руке пристегнул.

— С вертолетами все решено, — сказал Антон. И добавил. — Почти…

— Что значит «почти»?

— С начальством договорился… Это было проще простого. Если есть деньги. Много денег.

— Осталось получить «добро» на воздушный коридор…

Антон говорил об этом как о решенной проблеме.

Куда больше его волновала проблема с фургоном. Слишком долго его люди висят на «хвосте» у «охотников» за бомжами. Время близится к вечеру. Пока все хорошо. Пока…

На аэродроме Антон на время забыл о своих тревогах. Зато добавилась еще одна. В лице Марты. Она ждала его возле вертолетов.

Антон был удивлен. И нельзя сказать, что приятно.

— Марта, почему вы здесь? — спросил он. В присутствии Светлова и Вершинина он не решился называть ее на «ты».

— Я лечу с вами, — спокойно сказала она.

Антон и сам это понял. Не зря же на ней джинсы и серая кофточка из прочного материала. Туфли на низком каблуке. Стройная, худенькая, даже хрупкая. Но слабой ее не назовешь. Во всем сила чувствуется — во взгляде, манере держаться, в движениях…

— Это нежелательно…

— Знаю, — отрезала Марта. — Но все же я лечу с вами…

Криницын только руками развел.

* * *

— Они пропали!.. — запаниковал Шура.

— Не первый раз, — пытался сохранить спокойствие Гриша.

Уже почти восемь. С пяти часов они едут по проселочным дорогам, через лес. Продолжают преследовать машины. Много раз те исчезали из вида. Потому что Гриша нарочно не приближался к ним. Но потом он все равно нагонял их.

Ему очень хотелось верить, что «охотники» за бомжами не заметили слежку. Хотя, если честно, надеяться на это было бы глупо.

— Да нет, на этот раз они совсем пропали…

Места глухие. Лес, болотистая местность. Очень может быть, что они уже на конечном отрезке маршрута.

— Ничего, догоним. — Гриша увеличил скорость. Машину сильно трясло. Но на это они не обращали внимания.

— Догоним, — кивнул Шура. — А может, и нет…

Он знал, в каком месте по карте они находятся. Связался с Криницыным. Передал свои координаты. Как ни странно, эта глухомань входила в зону обслуживания сотовой сети.

— Мы их потеряли, — добавил он напоследок.

Хотел сказать еще что-то. Но не сказал. Потому что уже ничего и никому в этой жизни сказать не мог.

Гриша понял это, когда в боковом стекле образовалась дырка. Стреляли из лесу, с правой стороны. Шура не мог прикрыть его собой. Потому как ткнулся пробитой головой в лобовое стекло. Сотовый телефон шлепнулся на резиновый коврик.

Выстрелов слышно не было. Потому что автоматы были с глушителями. Именно такие были кое у кого из «охотников». Значит, сейчас стреляли они. Вот почему исчезли фургоны.

Гриша ударил по газам. Он надеялся, что ему повезет. Надеялся, что в автоматах «охотников» нет патрона с пулей, отлитой для него. Но он ошибся. Пуля попала ему в шею.

Но он был еще жив. И даже успел остановить машину. Сам не зная, зачем он это делает.

Он повалился на бок, правым плечом уткнулся в труп Шуры. Рука безвольно опустилась на резиновый коврик, коснулась пластиковой коробки сотового телефона.

Теряя последние силы, он приподнял телефон, хотел поднести к уху. Не получилось. Впрочем, его услышат и так.

— Нас обнаружили, — сказал он и затих.

Он уже не мог говорить. Но сознание еще работало. И в нем даже успела мелькнуть короткая мысль. «Хорошо, если бы пуля попала в бензобак…»

Может быть, именно поэтому так все и случилось. Пуля попала в бензобак, высекла искру. Взрыв, пожар… Отличный ориентир. То, что и надо, — так мог подумать Гриша. Теперь будет легче заметить их машину с вертолетов… Только об этом Гриша думать не мог. Он был уже мертв.

* * *